КАРТ-БЛАНШ. БРИКС как конец неоколониализма

Фото Reuters

Прошедший 15–16 июля в Бразилии VI саммит БРИКС очертил контуры нового многополярного мироустройства. И если в политике, как было заявлено участниками, все спорные вопросы должны решаться под эгидой ООН, то в экономике решения, принятые лидерами БРИКС, приведут к окончанию эры неоколониализма, насаждаемого США и ЕС.

Нынешняя экономическая политика Запада в отношении новых экономик представляет собой современную версию средневекового порабощения: несмотря на то, что развивающиеся государства формально сохраняют независимость, цель остается прежней – увеличение богатства в одних странах и консервация отсталости в других. Мир все отчетливее осознает, что в основе западной экспансионистской стратегии – лицемерный знак равенства между двумя экономическими субъектами: провинциальным аграрием и транснациональной корпорацией. Тот факт, что правила в современном мире устанавливает хозяин долларового печатного станка, сознательно игнорируется.

В одиночку противостоять Западу вряд ли возможно, однако на уровне утвердившегося наднационального объединения БРИКС вполне реально. Как отметил в эксклюзивном интервью ИТАР-ТАСС президент России Владимир Путин, сейчас по инициативе нашей страны «разрабатывается стратегия экономического сотрудничества «пятерки», которая будет направлена на создание предпосылок для ускорения экономического развития и укрепления международной конкурентоспособности наших государств, расширения и диверсификации торговых связей, обеспечения взаимодействия в целях инновационного роста».

Запад истово проповедует ложную концепцию сравнительного преимущества, согласно которой бедная страна должна специализироваться исключительно на производстве и экспорте сырьевых ресурсов или простейших сельскохозяйственных товаров, взамен приобретая у промышленно развитых стран конечную продукцию с высокой добавленной стоимостью. После обнародования в 1989 году принципов Вашингтонского консенсуса (приватизация, либерализация, дерегулирование) такой подход стал новой экономической религией развитого мира, подчинение которой поощряется финансовыми подачками, а иногда – приставным стульчиком на второразрядных международных тусовках. Хотя в развитых странах экономика развивается с точностью до наоборот: там двигателями прогресса выступают развитие реального сектора, всемерное государственное поощрение инноваций, повышение уровня и качества образования. Если это не двойные стандарты, не передергивание экономических предпосылок ради достижения политических целей, то что?

Для России путь к осознанию уготованной ей роли был трагическим: применив на практике рекомендованную МВФ и Всемирным банком «шоковую терапию», мы получили катастрофическое обнищание населения, уничтожение национальной промышленности, отказ от научно-технических и образовательных традиций. Другие страны БРИКС были более осмотрительны, тем не менее и они сполна хлебнули социально-экономического «лиха»: в Бразилии в 90-е масштабы гиперинфляции были сопоставимы с российскими, а в отношении Китая до сих пор действует огромное количество экономических санкций.

Кстати, о санкциях. В наши дни санкционной атаке со стороны США и их сателлитов подвергается Россия. В этой связи нельзя не согласиться с Владимиром Путиным, заявившим, что БРИКС нужно «сообща продумать систему мер, которая бы позволила не допустить травлю стран, не согласных с теми или иными внешнеполитическими решениями США и их союзников, а вести цивилизованный, взаимоуважительный диалог по всем спорным вопросам». Более того, представляется, что именно объединение БРИКС, стремительно повышающее свой авторитет и востребованность в качестве эффективного формата межгосударственного взаимодействия, в политике станет базисом укрепления центральной роли ООН на международной арене, а в экономике – основой предсказуемости и устойчивости внешнеэкономических связей.

Соответствует ли навязываемый неоколониальный порядок современным реалиям? Конечно, нет. В нашей стране, других государствах БРИКС это понимают все более отчетливо. Отсюда – инициатива России по созданию Нового банка развития и резервного фонда БРИКС, направленная не только на развитие межгосударственного взаимодействия внутри наднационального объединения или на модернизацию инфраструктуры (по разным оценкам, развивающимся странам на снятие инфраструктурных ограничений до 2030 года потребуется около 15 трлн долл.), но и на реформирование мировой финансово-валютной системы в целом. Как сказал Владимир Путин, «и Банк развития, и Пул валютных резервов – практические шаги наших стран, направленные на укрепление международной финансовой архитектуры для придания ей более сбалансированного и справедливого характера».

Среди прочих институциональных итогов саммита в сфере экономики следует выделить предложение Владимира Путина об учреждении Энергетической ассоциации БРИКС и российскую же инициативу о создании Инфраструктурного фонда. В состав Энергетической ассоциации, учреждаемой в целях укрепления энергобезопасности стран «пятерки», войдут Резервный банк топлива и Институт энергетической политики БРИКС. Инфраструктурный фонд, создание которого предполагается утвердить на саммите БРИКС в Уфе в 2015 году, сможет привлечь инвестиции не только финансовых институтов наших стран, но и суверенных фондов других государств (по итогам первого полугодия 2014 года в мире функционировало 75 суверенных фондов с суммарными активами более 6,6 трлн долл.).

Нельзя не упомянуть об активизации торгового сотрудничества, только не по схеме «золото в обмен на бусы», а на взаимовыгодных началах – страны БРИКС располагают не только уникальными природно-сырьевыми ресурсами, но и весомым технологическим и индустриальным потенциалом, кроме того, речь идет о рынке почти с 3 млрд потребителей. К слову, доля стран БРИКС во внешней торговле России год от года увеличивается: если в 2013 году она составила 12,5% совокупного внешнеторгового оборота страны (превысив 300 млрд долл.), то за первые четыре месяца этого года уже 13,1%.

Справедливая торговля возможна только на основе симметричной экономической интеграции, в ходе которой все больше стран гармонизируют свои устремления, формируется и развивается высокотехнологичное промышленное производство, а поток товаров и услуг идет на пользу всем, а не избранным участникам обмена. Лишь при выполнении этих условий новые экономики смогут достичь устойчивого экономического роста и повышения общественного благосостояния, а неоколониализм, пусть даже с оттенком благотворительности, безвозвратно уйдет в прошлое.