Александра Самарина
Вчера Институт проблем правоприменения Европейского университета в Санкт-Петербурге (ИПП) совместно с Комитетом гражданских инициатив (КГИ) и «Трансперенси-И Россия» презентовал исследование, посвященное проблемам сбора и анализа статистической информации о состоянии преступности, работе следственных органов и судебной системы. Как выяснилось, отечественная правоохранительная статистика не только крайне разрозненна и не полна. В результате общество не получает объективной информации о состоянии преступности, а государство, по той же причине, лишено возможности адекватно реагировать на ее рост.
На круглом столе «Правовая статистика: проблемы и перспективы»обнаружилось, что Россия так и не обзавелась нормальной статистикой правоохранительных органов. Мы до сих пор не знаем, сколько в стране мигрантов, сколько совершается преступлений – и каких, а главное, сколько из них остается тени, в отвергнутых заявлениях граждан. Между тем, уверены авторы исследования, правовая статистика является одной из важнейших отраслей государственной системы статистического наблюдения. Добавим: просто государственной системы. Имей мы объективную, систематизированную статистику, могли бы, к примеру, оценить степень безопасности отдельных регионов. А также эффективность работы правоохранительных органов. И, разумеется, могли бы понять специфику социально-экономического положения России.
Нельзя сказать, что правоохранительной статистики нет вообще. Любая силовая структура готова засыпать своими данными любого к ней обратившегося. Но вот получается отчего-то, что данные отдельных ведомств редко совпадают. Можно сказать, никогда. Например, можно на протяжении недели услышать две взаимоисключающие версии о преступности в среде мигрантов. Один чиновник утверждает, что ее совсем немного, а другой пугает фантастическим взлетом правонарушений. И оба опираются на цифры. Собственные. В результате пасуют даже профессиональные криминологи и узкие специалисты в сфере статистики правоохранительных органов.
Еще в 2012 году, подчеркивают авторы исследования, ст. 51 ФЗ «О прокуратуре РФ» поручила ведомству Юрия Чайки осуществление государственного единого статистического учета заявлений и сообщений о преступлениях, состояния преступности, раскрываемости преступлений, состояния и результатов следственной работы и прокурорского надзора. Эти изменения были увязаны с созданием ГАС «Правовая статистика», однако, сетуют участники круглого стола, значимых изменений в процессе сбора и публикации данных не наблюдается.
На мероприятии «Гражданской платформы» обсуждались проблемы сбора и анализа правовой статистики, соотношение статистики о ведомственной работе и о состоянии преступности, сопоставимости статистики ведомств с судебной статистикой, перспективы развития и исследований. Кроме того, были презентованы два отчета Института проблем правоприменения. Первый содержит анализа статистики, публикуемой Генеральной прокуратурой. Второй – «Уголовная юстиция в России в 2009 году: Комплексный анализ судебной статистики», основан на анализе всех решений по уголовным делам, вынесенных судами в России в 2009 году.
Что мешает отечественной правоохранительной статистике? В первую очередь –межведомственные разногласия и сходные интересы, уверены авторы отчетов. Так,
для всех сотрудников важнее показатели, позволяющие оценить именно их работу.
Оперативные сотрудники и начальники отделов полиции, например, больше ориентируются на
показатели состояния преступности (структуру и динамику преступности), прокуроры
и следователи – в том числе следователи МВД – обращают внимание на количество
внесенных представлений, отношение количества принятых к производству уголовных
дел к количеству направленных в суд и т.д.
Желающие поработать с российской правоохранительной статистикой постоянно сталкиваются с проблемой соотношения различных статданных между собой и необходимостью понимать особенности учета различных объектов: преступлений, уголовных дел, принятых процессуальных решений, лиц (ведомственный жаргон объединяет под этим названием потенциального обвиняемого, чья личность уже установлена, и т. д. Однако: ведомствами публикуется не все данные, даже собираемые по формам статистического наблюдения (иными словами – содержащиеся в предоставляемых отчетах), утвержденным Росстатом (а с 2013 года – Генпрокуратурой). Во-вторых, публикуемые данные иногда сформированы по иному принципу, чем в исходных отчетах. Кроме того, главы ведомств обычно используют выгодную или близкую им часть статистических данных.
В исследовании приводится цитата из интервью замначальника МВД: «…ежегодно следователями органов внутренних дел расследуется около 1,8 млн общеуголовных преступлений, а это почти 84 % всех дел, возбужденных в стране. В среднем на одного нашего следователя приходится 37 уголовных дел, а это самые высокие нагрузки в правоохранительных органах». Если соотнести эту информацию с полными данными, то окажется, что МВД действительно расследует 85 % от уголовных дел в стране, но больше 50 % дел, уходящих в суд из МВД, расследуют и заканчивают не следователи, а дознаватели, нагрузку которых нужно рассчитывать отдельно (их дела проще, менее трудоемки). Всего же в России в 2012 году зарегистрировано 2 302 168 преступлений – и возбуждено 2 128 876 дел. Возникает вопрос: чЧто представляют собой остальные преступления, по которым не возбуждались уголовные дела?
Магистр права Гамбургского университета и научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге Мария Шклярук объяснила «НГ» ситуацию:«История про палочную систему, с одной стороны, уже всем набила оскомину. С другой – ничего в ней не меняется. Необходимо развеивать хотя основные мифы про нашу систему. Например, любой судья скажет – у нас мало оправдательных приговоров потому, что все отсеивается на предварительной стадии, дела прекращаются, не доходя до суда, если там мало доказательств. Однако мы видим, что у нас в России прекращается всего 60-70 тысяч дел в год – всеми органами, которые этим занимаются...» Мария Шклярук уверена – только через открытость данных и прозрачность статистики о деятельности ведомств и расследовании преступлений можно повысить управляемость в этой сфере: «Если исследователям будут доступны массивы статистики правоохранительной системы, то это поможет гораздо лучше – например, на уровне тех же муниципалитетов – выстраивать политику борьбы с преступностью».
Отечественная статистика плоха тем, замечает собеседница «НГ», что она не дает настоящей информации о преступности, и является скорее отражением компромиссов между ведомствами, между системами оценок: «Например, у нас большая латентная преступность – криминологи считают, что в 10 раз больше той, что регистрируется. И потому любые попытки законодателей ужесточить за что-то наказание или за что-то смягчить – не какое-то обоснованное решение с просчитанным эффектами, а просто сиюминутная реакция на какой-нибудь эксцесс или факт, который на самом деле не оказывает никакого влияния на преступность».
Граждане, подчеркивает Мария Шклярук, часто заявляют о преступлениях, но эти заявления не регистрируются. Часть регистрируется, но превращается потом в отказной материал. Из года в год примерно на 2 миллиона обращений становится больше, а возбуждение уголовных дел примерно на 100 тыс. в год – меньше.
