Без наручников бороться с наркотиками невозможно

Евгений Ройзман убежден – вмешательство государства в дела «Города без наркотиков» оказалось фатальным. Фото автора

Мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман в интервью «НГ» объяснил, почему падает эффективность «Города без наркотиков». И почему он больше не думает, что власть – это тайные комнаты, где прячут трупы и делят сумасшедшие деньги. Градоначальник также считает отмену мэрских выборов большой ошибкой и не боится спорить с гласом народа.

Ройзман говорит, что за должность не держится, но раз он «туда попал», то будет стараться «делать все честно»: «И поскольку я за кресло не держусь, то не буду делать лишних движений – я могу себе позволить оставаться самим собой на шестом десятке». Главным его проектом остается «Город без наркотиков». Фонд продолжает существовать, несмотря на судебные процессы против его организаторов. «Нас бьют, а мы крепчаем», – объясняет ситуацию Ройзман. Для него фонд – не просто лечебница для наркоманов: «Это народное восстание, народное сопротивление. Мы ни у кого не спрашивали разрешения, когда начинали работу, поэтому на нас труднее давить».

Однако страна сильно изменилась за последние годы, признает собеседник «НГ»: «Государство заходит на все площадки. Но все равно никто не может запретить нам сопротивляться». Вмешательство государства оказалось пагубным для фонда. Результативность лечения резко упала после того как шесть лет назад «Город» отказался от применения наручников. «Режим смягчился, ворота открыты, то есть нас стало гораздо сложнее посадить, – говорит Ройзман, – но мы спасаем значительно меньше людей, чем раньше. Но я не могу рисковать сотрудниками…».

 Отмена обязательных губернаторских выборов может прикончить фонд, опасается Ройзман: «Придет местный глава, который будет переживать за дело, который здесь родился и вырос, у которого здесь знакомые, друзья, родственники… Такой губернатор сможет прикрыть. Он скажет: работайте, парни. А если придет назначенец, которого интересует только карьера, – ему надо как-то переждать время и выстрелить в Москву. Зачем ему «Город»?»

Сегодня в лечебнице фонда около 100 человек. Бывало по 300 и более. На счету фонда – участие в 6 тыс. успешных операций против наркоторговцев. Однако, по словам Ройзмана, среди профессионалов единственной эффективной структурой на этом фронте остается ФСБ. И, конечно, мешает отсутствие политической воли во власти, уверен собеседник «НГ». Он не понимает, почему до сих пор не запрещены спайсы: «Отсутствие запрета привело к тому, что изготовление отравы переместилось из Китая в Россию. Дешевые спайсы успешно вытесняют дорогой героин. А их доступность внушает иллюзию безвредности».

Презентованная на днях книга Ройзмана «Город без наркотиков» – часть его борьбы.

Должность Ройзмана, как выяснилось, не помогает фонду, а даже мешает. А фонд мешает его мэрству. Он стал фигурой политической – и у правоохранителей появился лишний рычаг воздействия на градоначальника и его детище. «Не имея никакого статуса, мне в 100 раз проще было заниматься фондом. Потому что руки развязаны. Сейчас делаю любое движение – сразу возбуждается прокуратура. К примеру, обратились ко мне жители, 850 подписей – у них там вырубают яблоневую аллею и ведут точечную застройку. Администрация принимает решение – стройку приостановить. Прокуратура возбуждает дело о превышении полномочий. Жители рыдают. Вместо того чтобы встать на сторону граждан, прокуратура защищает застройщика. Просто потому, что это против меня. За 2012 год было 5885 проверок, за 2013-й – 6240. На это уходит 40% рабочего времени». Ройзман уверен – активность правоохранителей вызвана его неумирающим «Городом без наркотиков». Но не только этим: «Самая большая проблема страны в том, что проверяющих, контролирующих, надзирающих и лицензирующих стало больше, чем работающих».

Кстати, работа мэром разрушила несколько стереотипов: «Для меня администрация города была некоей крепостью. Причем вражеской. Мне было очень интересно… Я же понимал, что они где-то прячут трупы, в потайной комнате делят деньги… Потом, когда зашел вовнутрь, я увидел – люди оканчивали одни и те же вузы, ездили в стройотряды, знают родителей друг друга. У нас общие знакомые. Потом один из них сказал: почему ты думаешь, что ты любишь город, а я не люблю? И я вдруг понимаю, что они точно так же, как я, любят город».

Ройзман, по его словам, быстро понял, что в Екатеринбурге собралась сильная профессиональная команда. Он гордится тем, что в регионе самая высокая средняя зарплата среди городов-миллионников и самая низкая безработица в России – 0,46%. А также тем, что в городе лучшая транспортная сеть и самая высокая рождаемость среди городов-миллионников. И самая низкая смертность, добавил Ройзман.

Ройзман не боится говорить непопулярные вещи электорату: «Карьера меня не интересует. Когда весь город начинает голосить по поводу весенней распутицы, я говорю, что не могу остановить снег. Когда мне говорят, что в городе дерьма по колено, я говорю – нет, город убирают. Самая большая подлость для политика – идти на поводу у общественного мнения. Надо ломать ситуацию, если ты видишь, что она несправедлива. И у меня в этом смысле руки развязаны».

Должность для Ройзмана – не кайф, а «огромная общественная нагрузка»: «Но поскольку это город, который я люблю, я стараюсь выполнять свои обязанности добросовестно». В Екатеринбурге, как известно, городская власть поделена между мэром и главой администрации, с которым градоначальник заключает контракт. У Ройзмана отношения с ним отнюдь не вражеские: «Мы относимся друг к другу с уважением. Когда у меня есть возражения, я могу прийти к нему и сказать об этом. Бюджет проходит через меня. Но он работает с ним много лет, а я не работаю полугода. Зато я умею работать с людьми…» «У меня нет финансовых рычагов. Но мне нравится, что их нет – меня за это уже не посадить. Особенно при нынешних реалиях», – добавил собеседник «НГ».

А реалии таковы, что и мэрские выборы теперь под запретом. И дело не только в том, что власть боится победы оппозиционеров, считает собеседник «НГ»: «По мнению экспертов, активы городов-миллионников – последние нераздербаненные активы после падения советской власти. Благодаря этому закону к ним облегчается доступ через руководство субъектов РФ. Водоканал, теплоэнергосети…» Но прямые выборы мэра – это последняя возможность для населения принять участие в управлении своими городами и отвечать за свои решения, напоминает Ройзман: «Отмена мэрских выборов порождает в людях апатию и инфантилизм. Достойные сильные люди отходят на обочину: ну, решили без нас, давайте сами как-нибудь… Инфантилизм даже радостный – без нас все решат, и слава богу. Тем самым государство не задействует самый мощный потенциал развития страны – творческий, интеллектуальный потенциал русского человека».