26.12.2013 00:01:00
Cледователей и судей поставят в строгие рамки
Иван Родин Как стало известно «НГ», на рассмотрение Госдумы после зимних каникул поступит законопроект о максимальных сроках содержания под стражей обвиняемых во время судебного разбирательства.
Его готовит Группа по защите прав граждан в местах принудительного содержания под руководством Владимира Осечкина с участием представителей Совета по правам человека (СПЧ) и «Единой России». Авторы проекта утверждают, что за последний год быстро увеличивается число официальных жалоб на работу судей: мало того, что они выносят сомнительные решения, так еще и намеренно продлевают сроки ареста, чтобы угодить следствию. В беседе с «НГ» Осечкин подчеркнул: «Сроки затягиваются в том случае, если дело носит заказной характер. Когда на судей, с одной стороны, оказывается давление по вынесению обвинительного приговора, а с другой – для него нет реальных доказательств».
Правозащитники обещают, что после принятия закона работу судов возьмут под контроль. Во-первых, потому, что будут установлены временные рамки для вынесения судебных решений. Сегодня, как известно, ограничения распространяются только на следственные действия – максимальный срок рассмотрения дела 18 месяцев. Хотя, конечно, и он постоянно превышается. Как утверждает один из авторов проекта – член комитета Госдумы по законодательству Рафаэль Марданшин («Единая Россия»), над документом идет активная работа: «Сейчас мы рассматриваем различные предложения и поправки в готовящийся законопроект. Есть много разногласий: одни, например, предлагают ограничить максимальный срок годом. Другие считают, что ограничения должны быть более дифференцированными – в зависимости от степени тяжести преступления, а также его обстоятельств. Мы также планируем выслушать мнение правоохранительных органов, чтобы решить, какие варианты являются наиболее оптимальными». По мнению собеседника «НГ», по истечении установленного срока судебного разбирательства надо менять меру пресечения: скажем, содержание под стражей – на домашний арест, залог или подписку о невыезде.
Сегодня в Думе состоится итоговое заседание рабочей группы по обсуждению этой инициативы. В нем примут участие правозащитники, представители федеральных и региональных общественных наблюдательных комиссий (ОНК) и Общественной палаты, а также депутаты. Член СПЧ Илья Шаблинский в беседе с «НГ» поддержал ограничение сроков судебного ареста: «Суды действительно часто злоупотребляют своими полномочиями. Они практически неотделимы от следственного органа и не имеют самостоятельности. А учитывая, что следствию выгодно держать некоторых арестантов под контролем, судьи стараются не вникать в детали дела. И отправляют людей, в отношении которых еще не вынесен приговор, в тюрьмы. Нарушая статью Конституции, в которой говорится, что достоинство и права человека являются важнейшей ценностью для государства».
Эксперт привел показательный пример: недавно представители СПЧ посетили СИЗО «Матросская Тишина», где обнаружили парализованного мужчину, находящегося под следствием. Последний раз в суд Владимира Топехина доставили на носилках. «Судья лишь бросила взгляд на него и снова удовлетворила просьбу следствия о продлении срока. Этот человек медленно гниет и умирает, а властям это безразлично», – подчеркнул правозащитник. Решение о продлении ареста до 30 марта 2014 года вынесла судья Тверского райсуда Москвы Татьяна Неверова.
Шаблинский привел еще пару случаев вопиющего игнорирования Конституции и Уголовно-процессуального кодекса. К примеру, в отношении вице-президента фонда «Спорт» Александра Филатова, обвиняемого в приготовлении к мошенничеству на основании оперативной записи его разговора с сотрудником МВД, изображавшим взяткодателя. Или посадку в следственный изолятор ФСБ профессора Кубанского университета Михаила Савву, взятого вроде бы за мошенничество, но склоняемого к признанию в измене родине.
По словам Владимира Осечкина, чтобы общественности было проще контролировать судей, параллельно разработано еще несколько инициатив. Например, о том, чтобы заменить устаревший ручной протокол аудиостенограммой. Или добиться поправок в закон об общественном контроле за местами принудительного содержания, чтобы разрешить членам ОНК фото- и видеосъемку, а также позволить участвовать в работе этих комиссий членам различных партий и религиозных организаций. Депутаты Госдумы, как стало известно «НГ», накануне направили запрос на имя премьер-министра Дмитрия Медведева с просьбой предоставить информацию о ходе реализации решения по установке веб-камер в судах.
Волокита в этих заведениях соответствует в целом отвратительной работе правоохранительных и следственных органов. Возникает впечатление, что они не работают вовсе. При этом, несмотря на то что с середины 2010 года в России действовал закон о праве граждан на компенсацию за нарушение разумных сроков судопроизводства, большого влияния на полицейскую и следовательскую активность он не оказал. Тем более что до середины этого года в нем было очень невнятно прописано, полагается ли компенсация, скажем, пострадавшим от преступлений, виноватых за которые судебно-правоохранительной системе установить или разыскать не удалось. На этом основании суды отказывали гражданам в компенсаторных исках – вплоть до июня 2013-го, когда Конституционный суд не признал подобную практику неконституционной.
И вот теперь правительство подготовило законопроект во исполнение постановления КС. Гражданин, проходящий как потерпевший по делу, которое закрыто из-за того, что в нем в течение более четырех лет не образовалось подозреваемого или обвиняемого, может подать иск в суд с требованием к государству заплатить за его несчастья. Идея прогрессивная хотя бы потому, что здесь впервые появляется определенный срок. Напомним, что прежде разумными сроками считались, если говорить по-простому, те, в течение которых следствие или суд справились с делом. Однако россиянам, заждавшимся от нашей Фемиды скорого и справедливого правосудия, пока не стоит бежать к государству за деньгами. Потому что для успешно удовлетворенного иска надо выполнить ряд условий.
Обратиться в суд пострадавшему от анонимного преступления надо не позднее полугода после постановления о прекращении дела. Представляется, что это условие не главное. Важнее, как подчеркивается в правительственном законопроекте, иметь данные, «свидетельствующие о непринятии прокурором, руководителем следственного органа, следователем, органом дознания, начальником подразделения дознания, дознавателем мер, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством РФ, необходимых в целях своевременного возбуждения уголовного дела, осуществления предварительного расследования по уголовному делу и установления лица, подлежащего привлечению в качестве подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления». Иными словами: имеются доказательства, что дело закрыто по подозрительным причинам, иди в суд. Но вот конкретный пример из жизни: бытовой конфликт, приведший сначала к драке, а потом к заявлению потерпевших в полицию. Причем не голословному, а с указанием номера автомобиля, принадлежащего обидчикам. После чего многомесячное молчание дознавателей. А затем объяснения: поскольку номер принадлежит не частному лицу, а организации, конкретного гражданина вычислить не удается. Причина называется вроде бы объективная, но пострадавшие по своим каналам выяснили, что машина числится за одной из солидных силовых структур.
Перекладывание бремени доказывания на пострадавшего – еще не все. Судя по финансово-экономическому обоснованию законопроекта, государство на выплаты по искам за нарушение разумных сроков закладывает смешные деньги. Правительство приводит статистику, которая показывает: количество исков в 2012–2013 годах росло, даже несмотря на жесткое отношение судов, выше стал процент их удовлетворения и больше – суммы компенсаций. При этом иски на закрытые дела составляют тысячные доли процента от последних. Судя по всему, через ограничение бюджетных ассигнований на эти иски наша власть хочет этот мизер сохранить на прежнем уровне. А иначе бы не писалось в документах такое: в ближайшее время выигранных обращений в суд надо будет оплатить не более полусотни, а выплата на каждое составит чуть более 50 тыс., и, стало быть, ежегодно в бюджете можно раскошеливаться не более чем на 1,75 млн руб.
Комментарии для элемента не найдены.
