Иван Родин
Юрий Чайка пытается взять следствие под контроль. Фото РИА Новости
Под руководством председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко вчера в верхней палате прошли парламентские слушания «Уголовная политика в РФ: проблемы и решения». В них приняли участие генеральный прокурор Юрий Чайка и заместитель председателя Верховного суда Анатолий Толкаченко, представители МВД и СК.
Юрий Чайка предложил вернуть прокурорам функцию возбуждения уголовного дела и, что нечасто случается с российскими чиновниками, сослался на мировой опыт: «Уголовная политика государства не может не учитывать выработанные международным сообществом подходы к решению проблем борьбы с преступностью. К сожалению, на практике это не всегда так». Генпрокурор напомнил, что, согласно рекомендациям Комитета министров Совета Европы, «прокурор должен быть наделен правом возбуждения уголовного преследования, направления расследования и надзора за ним. По этому пути идут все ведущие мировые державы: США, Франция, ФРГ, Италия и другие.
По данным Совета Европы, прокуроры 41 государства из 47 осуществляют полный контроль за полицейским расследованием, а шесть остальных активно участвуют в этом процессе». Несмотря на то что российская прокуратура является органом исполнения международных обязательств в части уголовного преследования, «наши функции в этой области весьма незначительны», посетовал глава службы надзора. «Формирование уголовной политики по целому ряду конкретных направлений отдано на откуп следователям, чей опыт и квалификация далеко не всегда обеспечивают в этом процессе интересы государства», – добавил Чайка.
Прозвучавшие на слушаниях предложения о повышении ответственности прокуратуры означают, что этому ведомству надо добавить полномочий. По мнению экспертов, такая позиция прокуратуры стала ответной реакцией на усиление в последнее время позиций Следкомитета. Власти стараются соблюсти баланс. К примеру, заторможена реформа по созданию Единого следственного комитета. Законопроект на эту тему на свет так и не появился. Более того, президент, которому ведомство Александра Бастрыкина только и подотчетно, предпринял меры по утяжелению статуса прокуратуры. А по сути дела – по ее возвращению во властную систему сдержек и противовесов, где арбитром является он сам. Ведь прокуратура уже в ближайшее время – после одобрения парламентом и регионами предложенных Владимиром Путиным поправок к Конституции – станет еще одним чисто президентским ведомством. Глава государства сможет лично назначать региональных прокуроров по представлению генерального, а снимать их – вообще исключительно по своей воле.
Верхняя палата уловила складывающийся тренд по реанимации прокурорской системы. Бывший глава правового управления ФСБ, ныне сенатор Анатолий Лысков направил в Госдуму сразу два законопроекта, каждый из которых отщипывает от компетенции следствия небольшой, но важный кусочек. Например, Лысков предлагает поправить ст. 148 Уголовно-процессуального кодекса – чтобы прокуроры могли получать материалы проверки следователями заявлений граждан вместе с копиями постановлений об отказе этим гражданам в возбуждении уголовных дел. Лысков указал, что сейчас последний документ следователь должен направить прокурору в течение 24 часов после подписания. И прокурору не известно, действительно ли проверял следователь заявление пострадавшего. А ведь он должен решить, справедливо ли отказано человеку в возбуждении уголовного дела, всего за пять суток. Как это сделать без материалов проверки?
 |
| Анатолий Лысков считает, что граждан нельзя
лишать законной защиты по делам «неопределенного круга лиц». Фото с официального сайта Совета Федерации РФ |
Еще одна его инициатива, условно – «антиследовательская», тоже связана с УПК. Лысков обнаружил, что еще в 2006 году Конституционный суд определил: привлекать человека в качестве подозреваемого или обвиняемого и брать его под стражу нельзя, если уголовное дело не было возбуждено конкретно против него. Между тем, отмечает сенатор в пояснительной записке, на практике в ходе расследования уголовных дел, возбужденных в отношении конкретных лиц, нередко появляются данные о причастности к совершению этого преступления и других людей. Им также предъявляются обвинения, против них проводятся другие следственные мероприятия, в том числе избрание меры пресечения в виде заключения под стражу. «При этом данные действия осуществляются без вынесения органом дознания, дознавателем, руководителем следственного органа, следователем постановления о возбуждении уголовного дела в отношении этих лиц, таким образом дальнейшее их уголовное преследование незаконно», – настаивает Лысков. Самое главное, пояснил сенатор в беседе с «НГ», чтобы каждому обвиняемому представлялось его «собственное» постановление о возбуждении против него уголовного дела. Тогда он будет защищен.
Инициативу Лыскова считает важной адвокат Вадим Клювгант: злоупотребления происходят, если дело возбуждается просто по факту деяния с признаками преступления и неизвестны лица, его совершившие. «Потому что если ты возбуждаешь дело против конкретного лица, – объясняет эксперт, – то человек с этого момента становится подозреваемым. А это означает, что его надо немедленно уведомить, вручить копию постановления, и он обретает целый ряд прав и полномочий как участник уголовного судопроизводства». Подозреваемый имеет право на защитника, может знакомиться с некоторыми материалами дела, участвовать в следственных действиях, например, заявлять ходатайства. Чтобы лишить человека всех этих прав и возможностей, дело возбуждают просто по факту – в то время как лицо, совершившее это деяние, хорошо известно. И в этом случае человек, указывает адвокат, лишен возможности защищаться – «до тех пор, пока ему не объявят, что он обвиняемый или на арест не потащат»: «А то бывает, что только в конце следствия ему скажут: ты обвиняемый, давай, знакомься с материалами дела… так можно делать в отношении любого количества людей».
Вадим Клювгант признал наличие проблемы «массовых нарушений законности органами следствия и объективно недостаточных полномочий прокуроров». С одной стороны, говорит эксперт, речь идет о внутривидовой борьбе и межведомственной конкуренции. В то же время, замечает Клювгант, даже те полномочия, которые есть у прокуратуры, не помогают защите или преследуемым людям защищать свои интересы: «Сегодня закон позволяет не только суду, но и прокурору обжаловать действия следователя. Но прокуратура как правило солидаризируется со следствием и не вникает в доводы жалоб. В результате люди получают отписки». Исключение составляют случаи, когда прокуратура сама заинтересована в том, чтобы дать ход жалобе – как, например, в «игорном деле» Подмосковья. Так что, уверен Клювгант, вопрос не в объеме полномочий, а в том, как они используются».
Вторая инициатива Лыскова, говорит эксперт, касается важной проблемы, которая «приобрела буквально трагические масштабы»: «Одно дело искусственно дробится на множество других – под разными надуманными предлогами. Создается лжепреюдиция, когда кого-то одного выцепляют и теми или иными способами склоняют к признанию для изобличения тех, кто защищается от необоснованных обвинений». Дробят дело и для того, чтобы запутать общую картину, сделать ее непрозрачной – что характерно для «болотного дела». Впрочем, и сегодня такая процедура незаконна, считает Клювгант: «Ни в каком случае нельзя выделять в отдельное производство дело, если это так или иначе повредит полноте и объективности решения судьи. В ныне действующем уголовно-процессуальном законе прямо так и написано».
Дарья Гармоненко 
