04.10.2013 00:01:00
"Куда лезешь?" – кричали Руцкому из зала
Николай Гульбинский Об авторе: Николай Арсениевич Гульбинский – пресс-секретарь вице-президента Александра Руцкого с августа 1991 года по апрель 1992 года.
Тем не менее, узнав по радио о подписании президентского указа примерно в 20.00 21 сентября, я сразу же приехал в Белый дом. У меня сохранился пропуск, так что мне удавалось проходить туда и в последующие дни. В ночь на 4 октября я был и у здания телецентра «Останкино», и у Моссовета, где собирались сторонники Ельцина, и у Белого дома.
В ночь на 22 сентября в Белом доме царило нездоровое оживление. Известные тогда оппозиционеры, бродившие по зданию парламента, возбужденно предрекали близкий конец Ельцина. Причем речь шла отнюдь не о политической смерти. Страсти были накалены до предела, и, если бы Ельцин не упредил своих противников, первый удар нанесли бы Руцкой, Хасбулатов и их радикальные сторонники, среди которых были анпиловцы, макашовцы, баркашовцы, участники Русского национального собора, члены «Союза офицеров» и других аналогичных группировок. Можно предположить, что в случае победы этих сил в стране начался бы массовый террор, причем не только против сторонников Ельцина, но и по отношению к тем или иным политическим и национальным группам. Лично я, хорошо зная Руцкого, был в этом убежден: он смотрел на мир через «оптический прицел», для него не было полутонов – «свои» и «чужие», друзья и враги. Он как будто забыл, что уже вернулся с войны.
В ту же ночь Верховный Совет собрался на сессию. Уже было получено заключение Конституционного суда во главе с Валерием Зорькиным о том, что указ Ельцина неконституционен и это дает основания для отрешения его от должности.
Когда сессия открылась, Руцкой без лишних слов направился на президентское место в президиуме. Из зала раздались крики: «Куда лезешь?» Очевидно, кричали немногочисленные сторонники Ельцина среди депутатов. Размахивая текстом Конституции, Руцкой принес присягу и «вступил в должность президента».
О том, как вел себя Руцкой в последующие дни, в том числе в день штурма Белого дома 4 октября, у меня сохранилось много свидетельств, в частности, интервью с его помощником, известным журналистом Ионой Андроновым, который оставался с вице-президентом в Белом доме до конца. К сожалению, их свидетельства широко не известны, сам же Руцкой в эти дни раздает интервью, живописуя свою «конструктивную и героическую роль» в этом конфликте.
До сих пор убежден, что мирная развязка была невозможной: обе стороны были запрограммированы на «последний и решительный бой». И хотя Ельцин, по моим данным, 3–4 октября был настроен на то, чтобы «покрошить в капусту» своих врагов, ему удалось избежать репрессий и сведения счетов. Многие видные участники «коммуно-фашистского мятежа», как это называлось в те дни, в настоящее время занимают видное положение в политических и особенно финансовых «элитах».
Что касается политической системы, то она стремительно эволюционировала к режиму суперпрезидентской республики. Правда, избранная в декабре 1993 года Госдума оказалась оппозиционной к Ельцину. Создание в 2001 году «Единой России» и ее победа на парламентских выборах 2003 года устранили опасность непримиримого противостояния президента и парламента, чреватого непредсказуемыми последствиями. Наша политическая система и до революции, и при советской власти, и в настоящее время по своей сути была и остается самодержавно-феодальной. Иного нам, наверное, пока не дано.
Комментарии для элемента не найдены.
Дарья Гармоненко