Алексей Мухин
Фото Reuters
По сути, заседания «Валдая» на этот раз вышли из клубных рамок из-за необычно широкого состава участников, что позволило сделать тематику мероприятия весьма разнообразной.
На юбилейное, 10-е, заседание клуба пригласили и многих представителей так называемой несистемной оппозиции. Но это был не из ряда вон выходящий случай – такого рода практика существовала и ранее. Сделано это было организаторами в ответ на общественный запрос и, может быть, еще и потому, что лидеры протестующих групп очень часто говорят о власти, которая якобы боится с ними встречаться, так сказать, лицом к лицу.
В результате протестующие добились своего – внимание верховной власти к ним как субъектам политического процесса теперь очевидно.
Кое-кто, впрочем, из несистемных оппозиционеров на встречу не явился, отказавшись от прямого приглашения: Алексей Навальный, видимо, понимая, что попадает в силки, которые расставил для себя сам. Его риторика по отношению к чиновникам и политическим оппонентам настолько груба и незамысловата, что, пожимая им руки, условно говоря, и вступая с ними в диалог, он автоматически станет нерукопожатным для своих поклонников, которые наделяют его чуть ли не мистическими чертами.
Навальный вынужден придерживаться правил игры, которую он начал, но которая, очевидно, выходит из-под его контроля. Он мог бы сохранять молчание относительно мероприятия, от участия в котором отказался, но сохранить лицо оказался не способен, позорно обозвав своих соратников – участников заседания Валдайского клуба – то ли лодырями, то ли бездельниками в эфире дружественного себе телеканала.
Конечно, поездка частично стоила бы Навальному репутации хамоватого оппонента власти: распоясаться на форуме у него получилось бы едва ли – слишком силен был интеллектуальный фон мероприятия. Но одновременно он мог бы получить настоящую инициацию федерального политика, способного смотреть в глаза политическим оппонентам.
Надо сказать, что посещение Валдая для оппозиционеров было эффективным, и свою часть политических обязанностей перед соратниками они исполнили, прямо попросив президента об амнистии для подсудимых по «болотному делу». Президент обещал подумать, когда завершится процесс.
Впрочем, радикальная часть, поддержавшая Навального и его отказ реализовать свой, как он считает, теперь федеральный статус политика, тут же проявила себя, потребовав не только оправдать «болотных», но и отдать под суд прокуроров, участвующих в процессе. Вечер в Интернете перестал быть томным. Реакция протестной среды на выступление президента была, в общем, предсказуемо негативной: все, что ни делает власть, все – плохо.
Причины подобного негативного максимализма в основном кроются в изломах судеб протестующих. Не зря они в свое время назначили себя не средним, а креативным классом, выступив в роли школьника, который выдумывает себе солидное прозвище, понимая, что от одноклассников можно ждать только обидное, и пытается всем его навязать. Кто-то назначает себя модным лоером, как Марк Фейгин, а кто-то наделяет себя правом говорить от имени всей «истинной» оппозиции, отказывая другим соратникам в этом праве: имя этого господина, конечно, Алексей Навальный.
Протестные персоналии поголовно, за редким исключением, имеют завышенную самооценку. Картина мира, которую они себе рисуют, часто является вымышленной, однако они настаивают на ее реальности с упорством, заставляющим сомневаться в их адекватности. Этот контингент, по собственному признанию, помногу и часто играет в различные компьютерные игры, а это многое объясняет в их поведении: процесс взросления для них как будто замедлился, а в некоторых случаях и остановился.
Ситуация в обществе поменялась. То, к чему сейчас призывает президент, это – игра по правилам, системный подход; то, что он делает, это шаги навстречу оппозиции, фактическое исполнение некоторых их требований. Возможно, это должно подвигнуть лидеров протестных групп в ответ участвовать в дискуссии для того, чтобы в более корректной форме, аргументированно доводить до власти требования протестующего сегмента общества.
Неучастие в этом дискурсе неизбежно маргинализует любого политика, низводя его статус до диванного. Более того, мобилизационные технологии, которые используются, например, сторонниками Навального, дающие некоторый эффект, долго эксплуатировать нельзя: человеческие ресурсы вырабатываются точно так же, как и природные, а хищническая добыча, так сказать, колониальным способом ведет к катаклизмам, последствия которых ощущаются очень долго.
Не зря все чаще распространяемая в Интернете информация о том, что «сетевая организация» Навального имеет устойчивые признаки тоталитарной секты, начинает пользоваться популярностью, а антирейтинг «этого господина» растет гораздо быстрее, чем его популярность.
В результате «закат Навального» как воображаемого федерального политика может случиться гораздо раньше, чем он дойдет до вожделенных президентских выборов. Более того, этот закат он осуществит собственноручно, выполняя причудливые ритуалы перед своими поклонниками.
Дарья Гармоненко