Александра Самарина
Этническая нетерпимость может стать приговором для России. Фото РИА Новости
Формально все обстоит прекрасно. Из 64 партий, зарегистрированных Минюстом, 10 открыто провозглашают себя – в названиях и манифестах – генераторами патриотизма. Нормальная пропорция для цивилизованного общества. Однако при ближайшем рассмотрении между этими политструктурами и настроениями граждан обнаруживается стена.
Слишком горячая тема
Какую программу ни возьми – везде осторожные, обтекаемые слова, ничего не говорящие человеку, желающему к этой партии присоединиться. Одна из самых свежих структур, партия «великое Отечество», требует гарантий «для свободного развития всех наций», «возвращения России в число ведущих и сильнейших держав мира» и, конечно же, «сокращения разрыва в уровне доходов между богатыми и бедными».
Самая решительная среди партий-«патриотов» – возродившаяся из пепла долгого союза со «Справедливой Россией» «Родина»: правопреемница знаменитой одноименной структуры Дмитрия Рогозина. В своем манифесте новые родинцы откровенно признают: «В России вновь поднимает голову этнический сепаратизм. Раздающиеся все чаще призывы к отделению тех или иных территорий компактного проживания людей определенных национальностей – прямая угроза безопасности граждан, экономическому развитию страны и самому существованию нашей цивилизации». Однако дальше этого – ни шагу. Все остальное – очень осторожное, благоразумное и беззубое.
В Кремле осознают важность проблемы. Предвыборная статья Владимира Путина «Россия: национальный вопрос» («НГ» от 23.01.12) поднимает ряд важных проблем. Ответов на которые нет и сегодня, год спустя. В администрации президента, в управлении внутренней политики, создан профильный департамент, призванный насаждать патриотизм в стране всеми доступными средствами.
Между тем ситуация обостряется. В феврале 2013 года прокурор Москвы Сергей Куденеев заявил, что при снижении общей численности преступлений, совершенных иностранцами, выросла доля тяжких и особо тяжких преступлений в этой среде. «Мигрантами в Москве совершаются каждое пятое убийство, каждое второе изнасилование и каждый третий грабеж и разбой», – рассказал прокурор.
«На земле»
В обществе существует запрос на патриотизм, это показывают все 2000-е годы, – еще с образования «Родины». Идея этой партии была поддержана народом. Еще раньше, с 1993 года, элементы патриотической, националистической идеологии были присущи риторике лидера ЛДПР Владимира Жириновского. С тех пор он остался «носителем» 7–8% идей патриотизма и национализма «а-ля Жириновский». Они востребованы обществом, по мнению социологов, на уровне 10% населения.
В последние два года все заговорили о так называемом кризисе мультикультурализма. Этот термин в современную эпоху фактически означает то, что раньше называли интернационализмом. По мнению министра культуры Владимира Мединского, «эта концепция работает не очень хорошо. Нехорошо, потому что не происходит взаимного проникновения и взаимного слияния разных групп, разных культур, культур разных народов. Сегодня нам – и России и Европе – нужны новые культурные проекты, которые обеспечат включение граждан в общее дело. Будь это творчество, будь это волонтерство, то, что позволит вместе сотрудничать и уважать представителям разных наций и разных культур».
Первыми тревогу начали бить немцы. Немецкое общество устами канцлера Ангелы Меркель признало, что модель мультикультурализма провалилась. Адаптации иностранцев не произошло. Они жили и сейчас живут в своих этнических землячествах и не хотят ассимилироваться с германской культурой и традициями. Мы видим, что даже такое общество, как немецкое – с сильными традициями, сильными институтами, четким порядком, – оказалось не в состоянии совладать с притоком мигрантов, приносящих в страну свой уклад. И когда в Германии, во Франции и Великобритании заговорили о кризисе мультикультурализма и крахе этой модели, возникли вопросы – что за этим стоит и как решать проблему?
 |
| Граждане охотно откликаются на призывы, затрагивающие их интересы. Фото с сайта www.demvybor.ru |
Говоря о крахе мультикультурализма, наблюдатели признают: значительные массы местного населения не считают модель такого сожительства успешной. Они не хотят открытого обмена мигрантами, не хотят давать равные права тем, кто не адаптируется к местным традициям и институтам. Тем, кто разрушает местный уклад, угрожает безопасности, образу жизни местного населения.
Что уж говорить о России, в которой нет таких сильных традиций, потому что царские разрушены, да и от советских отказались. Начались постсоветские традиции – непонятно какие. Одни у Ельцина, другие у Путина... Мигранты в России чувствуют себя очень уверенно еще и потому, что они приносят с собой свои собственные традиции. У них есть вера – они ходят молиться по пятницам, соблюдают национальные обряды. В то время как у русских уже почти нет традиций – и они не являются для мигрантов моральным авторитетом. Мигрантам, оказывается, просто не к чему адаптироваться.
Процесс приводит к нарастанию недовольства существующей моделью миграции, к русским маршам, дням русского гнева и т.д.
Ценность признания остроты ситуации
С другой стороны, в народе все чаще проявляется спрос на того, кто скажет обо всем этом открыто. Если какой-нибудь политический деятель, будь то Дмитрий Рогозин или Алексей Навальный (с его элементами националистической риторики), произносит фразу «Хватит кормить Кавказ», он автоматически становится патриотом. Эту тему не бросает и Жириновский. Рогозину не дали уйти в политику – отвлекли на военное строительство. А Навального на Западе считают не только оппозиционером и разоблачителем, но и русским националистом, постоянно это подчеркивая.
В нормальном обществе, уверен замдиректора Центра политических технологий Борис Макаренко, запрос на патриотизм, безусловно, есть всегда и везде: «Любая серьезная политическая сила патриотична. Поскольку свою программу формулирует именно в интересах своего общества. Для любой сильной партии обоснованный упрек в том, что она непатриотична, – смерти подобен».
Глава Левада-Центра Лев Гудков, признавая, что национализм в России часто воспринимается как нечто маргинальное, отмечает: «В то же время патриотические настроения распространены в продвинутой либеральной городской среде, где они воспринимаются как сами собой разумеющиеся вещи, не требующие пропаганды, воспитания и прочего. Эти идеи включают естественную любовь к своей стране – и, естественно, стыд за то состояние, в котором она находится». Патриотическими настроениями такого рода проникнуты, получается, и выступления декабря 2011 года на Болотной площади. То есть люди, тогда заполнившие улицы Москвы, не революционеры. Они патриоты. Националисты. «Они вышли на Болотную площадь с желанием включиться, повлиять на политику своей страны, изменить ее», – говорит Борис Макаренко.
Почему же патриотические идеи сегодня не ассоциируются с программами либералов, реформаторов, демократов? Почему они ассоциируются либо с каким-то диким национализмом, либо с откровенным консерватизмом? «Граждане считают, что патриотизм – прерогатива власти, – ссылается на результаты соцопросов Лев Гудков. – Потому что власть навязывает им совершенно определенную версию патриотизма. И люди от нее дистанцируются, не вступая в конфликт с официальной версией. Но при этом все-таки придерживаются своего, гораздо более скромного и естественного понимания патриотизма».
Патриотизм в России сейчас куется не в борьбе с немецкими оккупантами, а в рамках противостояния экспансии мигрантов. Насколько это опасно для страны? Какая политическая партия возьмет ситуацию под контроль – и что это означает для России: тенденцию к закрытию, тенденцию к усилению националистических настроений? Какого типа национализм может возникнуть в такой мультинациональной стране, как Россия, – русского типа, или татарского, или чеченского? Ведь можно быть патриотом Чечни, к примеру, – и всех оттуда выдавливать…
Нерешенность этих проблем проистекает из очевидного факта – в России отсутствуют институты и традиции, к которым надо адаптироваться мигрантам. Россия оказалась в этом плане институционально и культурно слаба. И чем скорее эти институты возникнут, тем в большей безопасности будут ощущать себя граждане.
Качество предложения в патриотическом, националистическом сегменте не соответствует политическому запросу общества на такие идеи. Низкое качество чаще всего ведет к вульгарной ксенофобии и этнической нетерпимости. Что почти смертельно для целостности и будущего России.
Дарья Гармоненко