Александра Самарина
Владимир Лукин – за гуманизацию общества. Фото PhotoXPress.ru
О том, сколько россиян сидит по сфальсифицированным приговорам, можно только догадываться. Член КС, основатель социального проекта «Русь сидящая» Ольга Романова в свое время говорила о 200 тыс. только бизнесменов, которых посадили за решетку коррумпированные правоохранители, пытаясь отнять бизнес. В свою очередь, бывшие заключенные, побывавшие на зонах в российской глубинке, выйдя на свободу, называют еще более шокирующие цифры – едва ли не каждый второй сидящий на самом деле невиновен. Амнистия должна охватить незаконно осужденных и преследуемых по политическим мотивам, а также людей, в делах которых особенно велика вероятность фальсификации, – например, там, где отсутствуют потерпевшие, говорит один из авторов проекта амнистии, член КС Сергей Давидис: «Она не должна распространяться на лиц, осужденных за преступления против личности».
Как рассказал «НГ» глава Общественной наблюдательной комиссии Москвы Валерий Борщев, в последнее десятилетие в стране планомерно уничтожались институты амнистирования и помилования: «Когда я был депутатом Госдумы, я работал в комиссии по помилованию. В год мы отпускали на свободу по 12–15 тысяч человек. Прежде всего речь шла о корреляции заведомо неправосудных решений, не связанных с убийствами или изнасилованиями».
Борщев напоминает – в колониях находится огромное число людей, отбывающих сроки за незначительные правонарушения, по экономическим или бытовым статьям: «Приговоры по таким делам нередко выглядят сомнительными либо заведомо неправосудными». А в обществе из-за огромного числа невинно осужденных скопилось сильное напряжение, говорит эксперт. С последней крупной амнистии, по его словам, проведенной еще в конце 90-х, «ситуация в сфере амнистирования и помилования ухудшилась многократно – в год выпускают по нескольку десятков человек, а раньше речь шла о тысячах. Институт комиссий по помилованию полностью перевели на региональный уровень, и получаются просто смешные цифры вышедших на свободу». «Чем больше людей мы сажаем, тем больше уголовников плодим – число рецидивов преступлений после тюремного заключения достигает 30%», – уверен собеседник «НГ».
В российских тюрьмах и СИЗО сидят полтора миллиона человек. Более 30% отбывают наказания за преступления, связанные с наркотиками (статья 228 УК РФ), еще 25% обвиняются в кражах, грабежах и разбоях (статьи 158 УК РФ, 161 УК РФ, 162 УК РФ). В 2011 году коммунисты попытались было осуществить свой проект амнистии, но он тихо скончался в думских коридорах, не дожив до обсуждения.
В последние четверть века в России все реже объявляли амнистию. В 1994 году таким образом отпраздновали принятие новой Конституции, а в апреле 2006-го – 100-летие российского парламентаризма. Как правило, под амнистию подпадали женщины, несовершеннолетние и пожилые, а также тяжелобольные люди. Несколько раз были амнистированы участники боевых действий на Северном Кавказе. В последний раз амнистию в России объявляли в апреле 2006 года. Освобождены были около 5 тыс. заключенных. Для сравнения: 18 июня 1999 года Госдума, «проявляя гуманизм в отношении отдельных категорий лиц, совершивших преступления, не представляющие большой общественной опасности», объявила амнистию для 24 тыс. заключенных и подследственных. Кроме осужденных за нетяжкие преступления и преступления, совершенные по неосторожности, под нее подпали участники боевых действий, женщины с детьми и беременные, старики, инвалиды и больные туберкулезом.
Уполномоченный по правам человека при президенте РФ Владимир Лукин считает этот институт полезным для общества, но, подчеркивает в беседе с «НГ» инициирование подобных проектов – прерогатива Госдумы: «Истина конкретна. Я против того, чтобы выпускать на свободу убийц и насильников. Другое дело – люди, отбывающие небольшие сроки за незначительные преступления».
Между тем россияне относятся к амнистии настороженно, отмечает глава Левада-Центра Лев Гудков: «Мы спрашивали респондентов, как они относятся к амнистии по нетяжелым преступлениям. Мнения разделились почти пополам. Само по себе общество, конечно, чрезвычайно агрессивно. И единым алгоритмом решения всех проблем в глазах людей выступает усиление наказания. Это перенос на внешние проблемы внутренней агрессивности и непонимание сложности социального устройства. Особенно ярко это проявляется в опросах, касающихся смертной казни».
Между тем эффективность современных амнистий достаточно высока, а процент рецидива среди амнистированных составляет не более 5%. Почему власти не используют этот рычаг для повышения рейтинга? Власти не считают нужным прибегать к амнистии, потому что она не прибавляет ей популярности, уверен депутат Госдумы Вадим Соловьев, юрист КПРФ: «Руководство страны слишком озабочено собственным рейтингом, чтобы думать о людях».
Глава Центра политических технологий Игорь Бунин напоминает, как обстояли дела с амнистией во времена Бориса Ельцина: «Он был человеком широким. К нему приходил Анатолий Приставкин и просил кого-нибудь амнистировать. Проблем особых не было. Путин – совершенно другой человек, чиновничий, бюрократический. Его твердое убеждение – вор должен сидеть в тюрьме. Он считает, что каждую ситуацию надо рассматривать индивидуально. Как это – выпустить всех беременных женщин? А если она наркотиками торговала? С его точки зрения, универсальный подход не очень годится – это психологический стереотип президента».
Известно, что существующая правоохранительная система несовершенна, и каждый новый руководитель государства обещает ее реформировать. Однако ни Медведев, ни Путин не пользуются тем инструментом, который мог бы ее серьезно подкорректировать или хотя бы смягчить ее разрушительный характер. Ровно три года назад, в марте 2010 года, экс-руководитель ЮКОСа Михаил Ходорковский написал в своей статье в «НГ»: «Система, по сути, единое предприятие, чей бизнес – узаконенное насилие. Предприятие очень крупное, с огромным количеством внутренних конфликтов, столкновений интересов. На этом предприятии трудятся и приличные люди, и подонки – дело не в качестве человеческого материала, а в самих принципах организации Системы. Система – конвейер гигантского завода, который живет в собственной логике, не подчиняющейся в общем случае внешней корректировке. Если вы стали сырьем для этого конвейера, то на выходе всегда получается автомат Калашникова, то есть обвинительный приговор».
Заметим: стоит российскому бизнесмену покинуть родину и оказаться в сфере действия зарубежного правосудия, его проблемы решаются без заключения под стражу – потому что рассматриваются профессиональными адвокатами и судьями, а не винтиками Системы. Так случилось со многими, один из последних примеров – Евгений Чичваркин. А в это время в России все продляют и продляют аресты участникам «болотного дела». Обыскивают квартиры членов ПАРНАСа. Вчера прокуроры плотно занялись НКО…
Между тем россияне относятся к амнистии настороженно, отмечает глава Левада-Центра Лев Гудков: «Мы спрашивали респондентов, как они относятся к амнистии по нетяжелым преступлениям. Мнения разделились почти пополам. Само по себе общество, конечно, чрезвычайно агрессивно. И единым алгоритмом решения всех проблем в глазах людей выступает усиление наказания. Это перенос на внешние проблемы внутренней агрессивности и непонимание сложности социального устройства. Особенно ярко это проявляется в опросах, касающихся смертной казни».
Между тем эффективность современных амнистий достаточно высока, а процент рецидива среди амнистированных составляет не более 5%. Почему власти не используют этот рычаг для повышения рейтинга? Власти не считают нужным прибегать к амнистии, потому что она не прибавляет ей популярности, уверен депутат Госдумы Вадим Соловьев, юрист КПРФ: «Руководство страны слишком озабочено собственным рейтингом, чтобы думать о людях».
Глава Центра политических технологий Игорь Бунин напоминает, как обстояли дела с амнистией во времена Бориса Ельцина: «Он был человеком широким. К нему приходил Анатолий Приставкин и просил кого-нибудь амнистировать. Проблем особых не было. Путин – совершенно другой человек, чиновничий, бюрократический. Его твердое убеждение – вор должен сидеть в тюрьме. Он считает, что каждую ситуацию надо рассматривать индивидуально. Как это – выпустить всех беременных женщин? А если она наркотиками торговала? С его точки зрения, универсальный подход не очень годится – это психологический стереотип президента».
Известно, что существующая правоохранительная система несовершенна, и каждый новый руководитель государства обещает ее реформировать. Однако ни Медведев, ни Путин не пользуются тем инструментом, который мог бы ее серьезно подкорректировать или хотя бы смягчить ее разрушительный характер. Ровно три года назад, в марте 2010 года, экс-руководитель ЮКОСа Михаил Ходорковский написал в своей статье в «НГ»: «Система, по сути, единое предприятие, чей бизнес – узаконенное насилие. Предприятие очень крупное, с огромным количеством внутренних конфликтов, столкновений интересов. На этом предприятии трудятся и приличные люди, и подонки – дело не в качестве человеческого материала, а в самих принципах организации Системы. Система – конвейер гигантского завода, который живет в собственной логике, не подчиняющейся в общем случае внешней корректировке. Если вы стали сырьем для этого конвейера, то на выходе всегда получается автомат Калашникова, то есть обвинительный приговор».
Заметим: стоит российскому бизнесмену покинуть родину и оказаться в сфере действия зарубежного правосудия, его проблемы решаются без заключения под стражу – потому что рассматриваются профессиональными адвокатами и судьями, а не винтиками Системы. Так случилось со многими, один из последних примеров – Евгений Чичваркин. А в это время в России все продляют и продляют аресты участникам «болотного дела». Обыскивают квартиры членов ПАРНАСа. Вчера прокуроры плотно занялись НКО…
Дарья Гармоненко