Александра Самарина.
Юрий Чайка упорен в достижении цели – укреплении позиций Генпрокуратуры.
Фото ИТАР-ТАСС
Объявленная на днях корректировка сроков создания Единого Следственного комитета России (ЕСКР) связана, по словам источника «НГ» в ведомстве, со сложностями организационного и финансового плана. Между тем в экспертных юридических кругах, по данным газеты, усиленно обсуждается идея передачи прокурорам права предъявлять обвинение – при переносе центра тяжести с предварительного следствия на судебное. Если реформа правоохранительных органов будет продолжена в этом направлении, Следственный комитет потеряет львиную долю преимуществ, положенных ему по закону о ЕСКР.
Пока на первый план выступает финансовая причина, по которой реализация закона о Едином Следственном комитете разбита на этапы, с выполнением задуманного до 2016 года. Начальные расходы, напомним, равны были 97,5 млрд. руб., и позиция Минфина в этом вопросе оказалась стойко отрицательной. Деньги решено было брать из бюджета частями – в три года. А сейчас идут поиски источников финансирования.
На втором плане среди важных причин торможения, утверждает депутат Госдумы от «Справедливой России» Дмитрий Горовцов, невозможность в короткий срок передать дела 37-тысячной армии следователей МВД и ФСКН в ведомство Александра Бастрыкина: «Проектом закона предполагается передать в подследственность СКР особо тяжкие и тяжкие составы преступлений. Одномоментно передать десятки тысяч уголовных дел очень сложно. Кроме того, возникает опасность, что многие дела провиснут. И, не исключено, будут развалены под сурдинку».
Напомним: по закону, принятому в конце прошлого года, вступление его в силу предполагалось с января нынешнего года. Представлено было положительное заключение правительства, но серьезные замечания к документу были высказаны МВД, Минфином и ФСБ. Федеральная служба безопасности неохотно расставалась с правом работать по ст. 205 Уголовного кодекса (терроризм), переданным Следственному комитету. Впрочем, замечает Горовцов, разносить реформу на слишком длительный срок тоже нельзя – у следователей возникают «чемоданные» настроения, «их работа становится неэффективной».
Источник «НГ» в СКР в красках описывает технические проблемы, связанные с передачей дел от одного следствия к другому: «У полицейского следствия должен поменяться начальник, который по Уголовному кодексу имеет процессуальные полномочия. Уголовное дело в 50 томов надо куда-то перевезти. Новый начальник должен его прочитать. Это большая подготовительная работа, и в один день ее не сделать».
Утвержденный график реформирования Следственного комитета свидетельствует о твердости намерений власти создать суперведомство, способное одинаково результативно противостоять и терроризму, и оргпреступности, и политической оппозиции. Прокуратуре остались лишь функции надзора за следствием – с весьма ограниченными правами по вмешательству в ход дела. Расследовать которое она не может, как и выдвигать обвинение в суде. Прокурор может только поддерживать обвинение, выдвинутое следователем.
Эта ситуация, заметил в беседе с «НГ» бывший начальник управления правового обеспечения Генпрокуратуры Олег Логунов, создает серьезные препятствия для полноценного расследования: «Соблюдение конституционного права граждан на защиту их интересов не зависит от количества следственных органов. Или от формы погон, цвета формы, количества звездочек, названия ведомства. Важно, будет ли надзор за следствием».
В Генпрокуратуре, рассказал «НГ» источник в ведомстве Юрия Чайки, активно обсуждается другой вариант реформы правоохранительных структур: «Мы считаем, что надо уходить от института предварительного расследования в сторону института судебного следствия. Должно остаться полицейское расследование, которое заканчивается в момент выдвижения обвинения прокурором в суде. И дальнейшее расследование должно осуществляться в ходе судебных заседаний».
В этой схеме полицейский следователь под руководством прокурора добывает доказательства, которые оцениваются в суде, говорит источник: «Все допрашивают потерпевшего и свидетелей, все назначают экспертизы – необходимо эту ситуацию упростить в законе. И тогда не будет разногласий между прокурором и следователем по поводу их компетенции – ведь единственным органом, который будет выдвигать обвинение, станет прокурор. Как это происходит во всем мире».
Собеседник «НГ» приводит в пример суд над Слободаном Милошевичем. «По таким правилам работает Европейский суд. А у нас получается полновластие следственного органа, который держит людей годами в тюрьмах, без надзора… Прокурор по большому счету должен не надзирать за следствием, а возглавить обвинение. И должен делать это не тогда, когда прокурору принесли дело для утверждения обвинительного заключения, а человек уже два года под стражей отсидел. А на той стадии, когда против человека выдвинуто обвинение».
Заметим: в мире нет четкой нормы по количеству следственных комитетов. В Америке, например, занимаются расследованием около трех десятков структур, в Италии – одна: институт республиканских прокуроров. В некоторых странах расследованием занимается полиция, и людей не волнует, кто решает судьбу пострадавшего и преступника, как не волнуют больного в российской поликлинике структурные перестановки в Минздраве.
В последнее время действительно все чаще раздаются голоса в пользу судебного следствия. По информации «НГ», проработкой планов подобного рода занимаются в Ассоциации юристов России и в Государственной Думе – в комитете Павла Крашенинникова по гражданскому, уголовному, процессуальному и арбитражному законодательству. Идею следует обсудить, считает, к примеру, глава Счетной палаты Сергей Степашин. Правда, замечает информированный источник «НГ», реализация идеи на уровне законодательной инициативы в ближайшее время не планируется: «Это планы на послезавтра. Речь идет об отказе от института предварительного расследования как такового. И тогда расследованием будет самостоятельно заниматься полицейский следователь, вплоть до выдвижения обвинения. Затем власть переходит к прокурору – и все дальнейшее происходит под его руководством в суде. В предложенной схеме есть место для кого угодно, в том числе и для СКР, – просто он превратится в несколько иной орган. Он станет органом полицейского расследования, а не предварительного следствия, как сейчас».
