Возвращение настоящей конфискации

Александр Бастрыкин полагает, что в первую очередь надо защищать государственную собственность.
Фото РИА Новости

На вчерашней расширенной коллегии Следственного комитета России его председатель Александр Бастрыкин высказался за возвращение в уголовное законодательство страны конфискации имущества. За экономические и финансовые преступления, а также для репатриации незаконно нажитых капиталов и, конечно, как меру в борьбе с коррупцией. Эксперты предполагают, что Бастрыкин выступает либо за конфискацию советских времен, по преступлениям против госсобственности, либо за еще более широкое применение этой нормы.

Председатель СКР Александр Бастрыкин подвел итоги деятельности своего ведомства в прошлом году и вообще за все время его, сначала отдельного от Генпрокуратуры, а потом и независимого существования.

Перечень успехов выглядел впечатляюще, а еще более впечатляющим оказалось перечисление сфер деятельности, которыми следователи занимаются. И действительно, напомним, что в компетенцию СКР уже сейчас входит расследование наиболее громких преступлений. А скоро, как планирует его руководство, под руку СК перейдут вообще все тяжкие и особо тяжкие правонарушения. Ну а пока отдельного внимания в докладе Бастрыкина были удостоены усилия ведомства по борьбе с экстремизмом, преступными посягательствами в отношении несовершеннолетних и, конечно, коррупционными проявлениями. Именно о них, кстати, говорил вчера на коллегии СКР и руководитель администрации президента Сергей Иванов. Потребовав большей результативности в этом деле, большего профессионализма от самих следователей, – и все это для того, чтобы наказание для коррупционеров было неотвратимым. Потому что если этого не происходит, то падает авторитет не столько СКР, сколько всей власти. А еще Иванов – явно для более широкой аудитории, чем была на расширенной коллегии, – предупредил: неприкасаемых для Следкомитета нет, так что с коррупцией бороться надо «решительно, без оглядки на чины и звания».

В числе приоритетов деятельности СКР руководитель кремлевской администрации назвал расследование экономических преступлений. Явно имея в виду случаи казнокрадства и хищений из бюджета – вне зависимости от того, делают это чиновники или частные компании. Ну а у Бастрыкина в этой связи вчера в очередной раз прозвучали его ударные предложения. Он потребовал ввести уголовную ответственность для юридических лиц и «вернуть институт конфискации имущества», чтобы, значит, «обеспечить реальное возвращение имущественного ущерба, причиненного экономическими и финансовыми преступлениями». Кроме того, возвращение конфискации, отметил он, поможет «обеспечению репатриации капитала, нажитого преступным путем и выведенного за рубеж». Еще одну цель конфискации как института Бастрыкин обозначил после долгого перечисления самых громких и «дорогих» дел Следкомитета за последние несколько лет. «А в качестве еще одной эффективной меры противодействия коррупции я бы предложил вернуть в российское уголовное законодательство конфискацию имущества. Думаю, что общество такой подход поддержит», – заявил глава СКР. Возражений ни у кого из присутствовавших на вчерашней расширенной коллегии эта идея не вызвала. Кстати, напомним, что Иванов осенью прошлого года тоже высказался за возврат конфискации в УК. «Было бы очень хорошо, когда такие преступления заканчивались бы не только судебным приговором, но и конфискацией всего имущества, нажитого преступным путем. Вот когда люди это увидят, я думаю, после этого вопросов, как относится власть к коррупции, уже не будет», – заявил он.

При этом ни один из этих высокопоставленных чиновников в более конкретные разъяснения, что же они имеют в виду, предпочитает не углубляться. Между тем, хотя одно время конфискация действительно была из УК РФ исключена, с 2006 года это понятие в кодекс возвращено. Но уже не в виде отдельного вида наказания, как это было, скажем, в советские времена, а в качестве так называемой «иной меры уголовно-правового характера». И, кстати, то, о чем, в частности, говорил Иванов, уже и так есть. «Сейчас как раз и разрешена конфискация только того имущества и средств, которые получены в результате совершения преступления», – объяснил глава юрслужбы КПРФ Вадим Соловьев. То есть следователям необходимо доказывать преступные источники нажитого добра, а это, по его словам, приводит к тому, что «конфисковать особо много не получается – одни слезы». Между тем, напомнил Соловьев, в советском УК конфискация распространялась на все имущество преступника – «следователям запрещалось забирать по минимуму – одну кровать, чашки-ложки и так далее». Кстати, обиженно заметил депутат из КПРФ, вовсе не Бастрыкин с Ивановым первыми заговорили о необходимости вернуть конфискацию. Коммунисты в Госдуме настаивали на реанимации конфискации все время и даже четыре раза вносили соответствующие законопроекты.

Между тем, подчеркнул Соловьев, было бы все-таки неплохо узнать точно, что имеет в виду Бастрыкин, когда заявляет о том же. «Если речь идет о конфискации за взятки и казнокрадство, то это одно дело, а если это же наказание будет применяться правоохранителями при их вмешательстве в споры хозяйствующих субъектов, то это дело другое», – отметил депутат. И напомнил, что последнее, к сожалению, наиболее вероятно. Первый зампред комитета Госдумы по экономической политике Михаил Емельянов («Справедливая Россия») в расширительном понимании силовиками института конфискции и не сомневается. «Режим развивается в сторону репрессий, и застрельщиками выступают руководители силовых структур. Один высказывается за смертную казнь, другой, как мы видим, – за глобальную конфискацию», – сказал Емельянов в беседе с корреспондентом «НГ». По его мнению, власть начала борьбу за подчинение элиты, что, правда, называется более мягко – ее национализацией. А все дело в том, уверен депутат, что патриотическая риторика власти сейчас окончательно разошлась с ее же либерально-компрадорским экономическим курсом. Который и привел к тому, что элиты не считают Россию той страной, где надо жить, рассматривая ее лишь местом для скорого обогащения. «Как только на Путина усилилось внешнее давление, в частности от США, так власти понадобилось вернуть элиту домой, но, к сожалению, делать это она решила не с помощью изменения социально-экономического курса, а более жесткого уголовного законодательства». Емельянов сомневается в успехе такой политики, напоминая, что элиты в конце концов всегда побеждали ту власть, которая переставала их устраивать.

Глава Института проблем глобализации Михаил Делягин в беседе с «НГ» напомнил, что конфискация имущества в свое время была отменена именно усилиями «Единой России» – как раз потому, что наличие этого института «очень сильно обессмысливает экономическую преступность»: «Без конфискации имущества бороться с экономической преступностью невозможно, потому что человека посадят, а имущество его останется. Более того, в США мафию удалось уничтожить как политическую силу федерального масштаба благодаря законам, в которых в середине 70-х годов одним из ключевых положений была конфискация даже добросовестно приобретенного имущества». Однако, заметил эксперт, очень странно, что сегодня речь идет о преступлениях против государства: «У нас по закону различные формы собственности равноценны, и когда мы оцениваем особую тяжесть преступления не по его масштабам, а по его направленности, мы тем самым де-факто делаем собственность частных лиц и негосударственных организаций второстепенным. Это представляется абсолютно неприемлемым с юридической и фактической точек зрения».