Циркуляры свободы

Фото Reuters

Сопротивление Московского Патриархата принципам демократии и приравнивание модернизации к «продаже родины» стали уже своего рода ярлыком на Церкви. Это стало особенно очевидным после выступлений игумена Сергия (Рыбко) по поводу «болотной оппозиции» и Дмитрия Медведева, которые, по мнению священника, действуют против интересов России. А также после проповеди Патриарха Кирилла 4 ноября о том, как модернизаторы хотели продать Россию в Смутное время, а Патриарх Гермоген всех спас.

Политическая риторика церковного руководства не позволяет увидеть реальные противоречия и многообразие мнений внутри церковной среды. Хорошей иллюстрацией споров и подходов к тому, как вести дискуссию, стали мои наблюдения на фестивале православных пресс-служб «Вера и слово», в частности, на внутрицерковном семинаре «Межсоборное присутствие: участвуют ли СМИ в формировании дискуссионной культуры». Дело в том, что именно Межсоборное присутствие (МСП) было сформировано почти сразу после избрания Патриарха Кирилла для обсуждения насущных вопросов между церковными соборами. Сейчас в присутствии 13 комиссий и 150 членов (из них 56 архиереев). МСП готовит проекты церковных документов – от современной роли церковно-славянского языка до позиции РПЦ по экологии и наркомании.

Степень вовлеченности духовенства и верующих в обсуждения, которая выяснилась в ходе круглого стола, является отражением гражданского самосознания и крайне противоречивых демократических механизмов в рамках самой Церкви. Статистика говорит о том, что в 2010–2011 годах 12% епархий участвовало в обсуждении проектов, предложенных МСП, в 2012 году таких епархий было уже 18%. Формальных «отписок» было 13% из присланных отзывов. Наряду с этим консервативное крыло православных однозначно восприняло многие проекты как измену православию. Основные оппоненты членов МСП – группа фундаменталистов, объединенных вокруг сайта «Русская народная линия», и братия Почаевской лавры, которые выступают против принятия ИНН, против нового проекта Устава РПЦ (где основным органом принятия решений является Архиерейский собор), проекта положения о монашестве и монастырях (где вводится выборность настоятелей) и т.д. Ситуация усугубляется тем, что, как отметил глава Синодального информационного отдела Владимир Легойда, те, кто критикует проекты МСП или присылает просто ругательные отзывы, вообще отказываются понимать разницу между проектом и принятым документом, думая, что то, что спущено сверху, и есть уже окончательный вариант.

Протоиерей Павел Великанов, проректор Московской духовной академии, справедливо отметил, что нет центров «проговаривания смыслов», а дискуссии мешает «хронический иррациональный страх перед призраком церковных реформ». Именно спекуляции вокруг церковного раскола становятся ручным тормозом на пути любого обсуждения.

Отзывы с мест показали, что те, кто не хочет критиковать, просто не знают, что сказать. По словам священника Святослава Шевченко, главы Информационного отдела Благовещенской епархии, миряне пассивны, поскольку сама предлагаемая тематика узка, а в предлагаемых проектах обычный верующий без богословского образования не разберется. Пример Пятигорской епархии, которая прислала отзыв от всей паствы, был представлен в качестве единственного и уникального, которому все должны подражать. Глава пресс-службы этой епархии Евгений Бронский рассказал о том, что удалось провести обсуждение разных проектов в приходах, в благочиниях, затем на епархиальном собрании, а также были проведены круглые столы с журналистами, чиновниками и правозащитниками. В итоге картина популярности проектов получилась разная. На федеральном уровне больше всего отзывов и проектов в МСП было прислано по концепции об отношении к электронной идентификации личности и по церковнославянскому языку в РПЦ. На региональном уровне первое место заняла тема ювенальной юстиции.

Андрей Скворцов, пресс-секретарь Красноярской епархии, признался, что многие испугались широкого обсуждения проектов, а поэтому в епархии нужно послать циркуляр о таком обсуждении. Однако представители пресс-служб Архангельской, Ивановской, Липецкой епархий скорее всего от лица многих своих коллег дружно заявили о том, что циркуляров слишком много, к ним уже плохо относятся, когда несколько синодальных отделов «по каждому вздорному поводу» заваливают епархию бумагами, на которые еще и отвечать надо. Члены Межсоборного присутствия и сами подмечали это противоречие: вроде бы все хотят свободы, а циркуляров все равно требуют.

Высказываниям о свободе, об открытости, о том, что не надо искать врагов в каждом журналисте или художнике, деятеле культуры, на фестивале «Вера и слово» радикально противоречили выступления об «информационной войне», об атаке на Церковь, о том, что представители РПЦ никогда не должны оправдываться. Глава СИНФО Владимир Легойда, по существу, не делал особенно резких заявлений, лишь иногда давая бюрократические указания и примиряя всех. Тем более странной была фигура публициста Александра Щипкова, который некоторое время назад стал обличителем «антицерковной интеллигенции» (он назвал акцию Pussy Riot терактом). Во время нескольких круглых столов Щипков выступал как идеолог необходимости прицельной борьбы с врагами Церкви, иногда было непонятно, кто же является главой информационного отдела РПЦ, так как именно Щипков, сидя рядом с Легойдой, директивно говорил, что в официальных церковных СМИ не должно быть никаких дискуссий. На фоне Щипкова Легойда казался почти либералом.

Разнонаправленность и противоречивость импульсов, которые исходят от руководства РПЦ, из самой мыслящей внутрицерковной среды, действительно говорят о реальном поиске путей воплощения демократических механизмов в православную жизнь. Другое дело – что слышит аудитория и что принимает к исполнению церковная бюрократия. Путь к «неимитационной соборности» долгий и тернистый.