Бушерская стратегия Вашингтона

В середине сентября в городе Бушер на берегу Персидского залива состоялся запуск первой иранской атомной электростанции (АЭС). 3 сентября Бушерская АЭС была подключена к национальной электросети Ирана. 12 сентября в Бушере состоялась церемония пуска первого энергоблока. От российской стороны присутствовали министр энергетики РФ Сергей Шматко и руководитель «Росатома» Сергей Кириенко. От иранской – министр иностранных дел Ирана Али Акбар Салехи. Вывод Бушерской атомной электростанции на проектную мощность ожидается в декабре.

Строительство Бушерской АЭС продолжалось 35 лет. В 1974 году работы по ее строительству начала западногерманская компания «Крафтверк юнион». С 1995 года работы по ее достройке начала Россия. Пуск АЭС неоднократно откладывался по разным причинам, включая произошедшей летом 2010 года сбой компьютерных сетей. Но даже запоздалый запуск Бушерской АЭС стал крупным успехом Ирана. Появление собственной АЭС означает, что Тегеран вступил в клуб государств, обладающих замкнутым ядерным топливным циклом (ЗЯТЦ).

На этом фоне большой интерес вызывает реакция США. За минувшие 20 лет именно американцы были инициаторами серии кризисов вокруг Бушера. Еще в 1987 году Вашингтон надавил на ФРГ, вынудив Бонн отказаться от продолжения ее строительства. В 1995 году администрация Билла Клинтона пошла на дипломатический конфликт с Россией из-за Бушера. (Подписанный по его итогам Меморандум Гора–Черномырдина республиканцы называли «иранским Мюнхеном», намекая на Мюнхенские соглашения 1938 года.) Вопрос о свертывании строительства Бушерской АЭС ставили перед Россией и госсекретарь Мадлен Олбрайт (1997), и вице-президент Альберт Гор (1999), и президент Джордж Буш-младший (2002). Однако на реальный запуск Бушерской АЭС Белый дом отреагировал удивительно спокойно.

Более того, за минувшие семь лет США неоднократно угрожали нанести разоружающие удары по ядерным объектам Ирана. По мере развития иранской ядерной программы вероятность такой операции должна была бы возрастать. Однако по мере развития иранских ядерных мощностей (от перехода к промышленному производству ядерного топлива до запуска новых центрифуг для обогащения урана) американцы снижали степень угроз. Администрация Барака Обамы ограничивается нотами протеста, выражением озабоченности и попытками возобновить переговоры.

Необычную мягкость США принято объяснять истощением их военных и экономических ресурсов. Но это объяснение не выдерживает критики. У Пентагона пока нет свободных контингентов для оккупации Ирана по образцу Афганистана и Ирака. Но для воздушной операции по уничтожению иранских ядерных объектов достаточно авианосной группировки в Индийском океане. В 1981 году Израиль поразил ядерный реактор в Озираке, отбросив назад ядерную программу Ирака. Повторить подобную операцию против Ирана американцы технически способны.

Дело скорее в ином. Ограниченное развитие ядерной программы Ирана выгодно для Вашингтона. Американцы охотно прибегают к жесткой риторике и демонстрации угроз. Но под прикрытием конфликта США решают ряд стратегически важных задач.

Во-первых, укрепление шиитского Ирана вызывает страх у суннитских монархий Персидского залива. Американское присутствие в регионе видится им как противовес иранской мощи. Американцам такие настроения выгодны для сохранения военного присутствия в богатом энергоносителями регионе.

Во-вторых, дискуссии об «иранской угрозе» обосновывают необходимость развертывания американской системы ПРО в Европе. Развертывать ее Вашингтон, конечно, может и без ссылок на Иран. Но в этом случае создание ПРО будет выглядеть как откровенно антироссийская акция. Сложнее будет вести переговоры с Москвой о контроле над вооружениями и убеждать европейских союзников в целесообразности размещения на их территории систем ПРО.

В-третьих, иранский фактор – важный компонент политики США в области нераспространения. Еще в 1993 году администрация Билла Клинтона провозгласила стратегию контрраспространения: принудительное разоружение государств – нарушителей ДНЯО. В рамках этой стратегии администрация Барака Обамы пытается утвердить международные ограничения на развитие атомной энергетики. Наличие «злостных нарушителей» вроде Ирана облегчает получение согласия других ядерных держав.

В-четвертых, напряженность вокруг Ирана позволяет американской дипломатии вбрасывать тезис о «неэффективности МАГАТЭ». За минувшие 10 лет США пытались поднять роль другой организации – Всемирной ядерной ассоциации, структура которой дублирует МАГАТЭ. Белый дом ставит вопрос о координации ее деятельности с ООН. На память приходит «план Баруха» 1946 года, в рамках которого США хотели создать Международную комиссию по атомной энергии, осуществляющую контроль над ядерными программами других стран и обладающую правом наказывать нарушителей без санкции Совета Безопасности ООН.

Вашингтон не против принудительного разоружения Ирана. Но американцам важнее реализовать комплекс долгосрочных стратегических мер. Вялотекущий конфликт вокруг иранской ядерной программы позволяет сделать это. Поэтому в обозримой перспективе США будут, по-видимому, придерживаться «бушерской стратегии»: декларативные угрозы при извлечении выгод из развития иранской ядерной программы.