Алексей Хайтун В Киеве судят экс-премьера Юлию Тимошенко. Ей инкриминируют, что она в 2009 году в обход закона заключила с Россией соглашения о ценах природного газа на невыгодных для Украины условиях. Нанесла убытки своей стране. Напротив, российский МИД подтверждает законность газовых соглашений, представители ЕС указывают, что они – эти соглашения – открыли путь российского газа в Европу и тем самым послужили важным фактором оздоровления мировой экономики. Ныне бывший премьер ожидает приговора в следственной тюрьме.
Заявления политиков противоречат друг другу, но все дефиниции вращаются вокруг политических соображений – что именно это юридическое действо будет означать для правительства Украины, для отношений России с ЕС, для украино-российских отношений. Для будущих украинских выборов┘ и т.д.
Не поднимается только вопрос: а какова же должна быть «справедливая» цена природного газа? Какой контракт, какая цена могла бы устроить всех партнеров по европейскому энергетическому сектору? Чтобы можно было сказать: «Да, газ дорог, но иначе и быть не могло». И не сажать премьеров после каждой смены правительства.
Цену на любой продукт, в том числе и энергетический, надежно устанавливает только конкурентный рынок на основе баланса «спрос–предложение». Все остальные методы ее установления, разнообразные формулы для расчета контрактных цен вторичны и потому ненадежны. Если есть конкурентный рынок, в данном случае – рынок энергетических ресурсов, цена контракта прозрачна, ее всегда можно объяснить: «Так получилось на биржевой площадке в результате взаимодействия производителей и потребителей на момент подписания». И никаких последующих посадок в КПЗ лиц, подписавших контракт.
В том-то и казус Тимошенко, что рынка природного газа и «справедливой цены» на тот момент не было. Было политическое противоборство: чьи интересы главнее. Надо напомнить: перед согласованием пресловутого российско-украинского контракта «Газпром» (то есть правительство В.Путина) счел, что формула цены, предлагаемая Украиной для него, «Газпрома», невыгодна, и прекратил поставки газа на нужды соседней страны. А реально – уменьшил объемы прокачиваемого через Украину по общим трубам природного газа. Украина в ответ перекрыла газ в Европу. Из этого-то тупика все стороны и вывело соглашение о компромиссной цене, подписанное Юлией Тимошенко от лица своей страны. Дело было срочным, и премьер, которая не контролировала украинский парламент, возможно, и «упростила» процедуру; сейчас мы не можем ничего утверждать до решения суда соседней страны. Но утверждаем, что тогда не было инструмента, чтобы взвесить: кому цена газа была выгодна, а кому невыгодна, поскольку равновесной цены трубного газа на всем маршруте из Сибири в центральную Францию (это крайняя точка подачи российского газа) не было.
Цена на газ подвержена колебаниям и связана с ценой нефти. Полноценного рынка газа пока нет, хотя поставки СПГ в Европу способствуют его формированию. Из-за так называемой сланцевой революции в США и спотовых поставок СПГ из Катара цена на российский газ в Европе снизилась на 30%, поставки сократились тоже на треть. Из этого следует, что согласованная с премьером Тимошенко цена российского газа действительно выше действующей ныне. Ясно, что это должно вызвать новые корректировки цен поставок газа через Украину. Такие корректировки и проводятся, но на момент подписания этой, приближенной к рыночной цены не было. Кто из многочисленных экспертов «Газпрома» и Украины такое предвидел? Мало того, позднее они утверждали: сниженная по рыночным обстоятельствам цена и сокращение поставок – это случайность, и скоро все опять будет замечательно.
Прокладка балтийской трубы и формирование обходного, мимо Украины, пути газа тоже повлияет на контрактные цены, но мы пока не знаем стоимостных параметров этого газопровода. По первым соображениям он экономически неэффективен и слаб по критерию безопасности. Однако этот трубопровод будет служить сильным аргументом в переговорах о цене газа и условиях транзита. По-видимому, как раз в этом и состоит его главное назначение – давление на партнеров.
Значит, при формировании контрактов на поставки газа опять открываются просторы для политического волюнтаризма.
Надо признать, что экономическое начало в торговле газом пока не побеждает. Тому пример последняя договоренность по транзиту природного газа в Южную Корею – эта страна подтвердила готовность с 2017 года ежегодно покупать по 10 млрд. кубометров российского газа (сейчас до 2 млрд. кубометров через поставки СПГ). Однако мы сомневаемся в безопасности транзита через Северную Корею и полагаем, что это опять будет «политический контракт». Имея в виду обычную международную политику этой страны, при корректировках цены транзита можно ожидать крупных заморочек.
Возникает вопрос: возможна ли в принципе объективная цена при поставках природного газа, если РАО «Газпром» заинтересован в монопольной ренте? Поскольку по своей природе такие компании неконкурентны даже на относительно свободном рынке, они стараются выдавать свои интересы за государственные. Мировой опыт показывает, что в конфликте монополий и рынка первые обречены на поражение по чисто экономическим причинам, но могут втянуть народы в политические конфликты.
Все это означает, что «казус Тимошенко» – подмена политикой чисто экономических действий в сфере мировой энергетики – может опять повториться с новыми фигурантами и при иных обстоятельствах.
