Александра Самарина. Заочный спор президента Дмитрия Медведева и премьера Владимира Путина по поводу бомбардировки Ливии взбудоражил российскую политэлиту. Эксперты, опрошенные «НГ», высказывают прямо противоположные точки зрения относительно резких высказываний первых лиц государства. Однако никто из них не сомневается, что возникшая коллизия имеет прямое отношение к приближающимся парламентским выборам.
Оценка премьера Владимира Путина ситуации вокруг Ливии является его личной точкой зрения, а оценка, заявленная президентом России Дмитрием Медведевым, – единственной официальной позицией Российской Федерации, заявил вчера пресс-секретарь главы правительства Дмитрий Песков. И добавил: «Мы говорим о разных уровнях оценки».
Напомним, что в понедельник, во время визита в Удмуртию, в ходе общения с рабочими воткинского завода Владимир Путин назвал резолюцию СБ ООН по Ливии «неполноценной и ущербной». Премьеру она напомнила «средневековый призыв к крестовому походу, когда кто-то призывал кого-то идти в определенное место и чего-то освобождать». Путин подчеркнул, что это его личное мнение.
В тот же день президент Дмитрий Медведев призвал быть «максимально аккуратными в заявлениях, которые характеризуют события в Ливии»: «Ни в коем случае недопустимо использовать выражения, которые, по сути, ведут к столкновению цивилизаций. Типа «крестовых походов» и так далее. Это неприемлемо. В противном случае все может закончиться гораздо хуже, чем даже происходит. Об этом должны помнить все». Медведев вступил с Путиным в заочный спор: по его словам, «резолюция Совета Безопасности 1973 года в целом отражает и наше понимание происходящего в Ливии, но не во всем, поэтому мы своим правом вето не воспользовались, и, как вы понимаете, у нас был квалифицированный отказ от ветирования, исходя из вполне понятных последствий. Было бы неправильно говорить, «что мы не представляли, что делать», – сказал президент.
Война или игра?
«У нас настолько закрытая политика, что никогда нельзя точно сказать, война это или игра», – сетует в беседе с «НГ» глава Центра изучения элит Института социологии РАН Ольга Крыштановская. Эксперт предположила, что «без режиссера здесь не обошлось». Она напомнила о прежних разногласиях в тандеме, в частности, во время летних пожаров прошлого года: «Тогда пиар-кампания Путина была блестящей – осенью создалось ощущение, что он точно станет президентом. Потом казалось, что Медведев... Это синусоида – чтобы у людей не было определенности».
По мнению собеседницы «НГ», на выборы в 2012 году пойдет все-таки Путин: «Но если появится определенность в этом вопросе, другой член тандема становится «хромой уткой». Здесь есть игра: Медведев исправляет имидж России, как более либеральный политик, который идет в фарватере мирового сообщества, самых влиятельных его сил. А Путин играет на российский электорат, потому что многие в России считают, что американцы – сволочи, которые опять кого-то начали бомбить...» Эта позиция членов тандема для Крыштановской – еще один признак того, что именно Путин пойдет на выборы-2012: «Впрочем, президент и премьер еще несколько раз будут устраивать для нас такие качели».
Солидарен с экспертом член научного совета Московского центра Карнеги Николай Петров: «Это некие знаки, каждый из которых имеет своего адресата. Путин в Воткинске говорит со своим электоратом – большинством граждан России. Это сугубо внутриполитическое заявление. А Медведев шлет сигнал Западу о том, что ничего ужасного не происходит и не надо, мол, принимать происходящее слишком близко к сердцу. Все это говорится для внутреннего употребления». В ситуации с Михаилом Ходорковским, напоминает Петров, было примерно так же: тогда прозвучало довольно жесткое заявление Путина, а потом Медведев встретился со своим Советом по правам человека, где дал отмашку на составление экспертного заключения правозащитниками. В недавней истории с Лукашенко, приводит еще один пример Петров, получилось наоборот – Медведев делал жесткие заявления, а Путин призывал строить с Батькой нормальные, человеческие отношения: «Напрасно и сегодня искать какую-то интригу между Путиным и Медведевым».
Настало время открытых дебатов
Между тем далеко не все эксперты «НГ» уверены в том, что резкий ответ Медведева на реплику Путина является инсценировкой. Например, глава Института проблем глобализации Михаил Делягин уверен, что это «продолжение жесткой политической борьбы между членами тандема, которая периодически выходит на поверхность». Подобных эпизодов эксперт насчитал немало. Один из последних, напоминает Делягин, – разнонаправленные речи лидеров страны после теракта в «Домодедово»: «Тогда Путин заявил, что все раскрыто, а Медведев выступил с гневной отповедью премьеру насчет того, что суд, мол, еще не принял решения...»
У собеседника «НГ» есть свое объяснение разногласий в тандеме по Ливии: «Я вполне доверяю версии о том, что Байден обманул Медведева. Возможно, он сказал президенту: вы, мол, одобрите санкции, а потом к вам приедет Гейтс, и вы все согласуете с ним». Медведев дал отмашку на санкции, уволил посла, который, судя по всему, занимал пророссийскую позицию (а не проливийскую и не проамериканскую), после чего началась военная операция... А Гейтс приехал, когда уже и обсуждать-то, собственно, было нечего...»
Делягин считает, что война создала качественно иную ситуацию: «Наши действия исходили из того, что НАТО не превысит свои полномочия, ну а теперь, когда это произошло, события нельзя назвать иначе как крестовым походом. Путин прав. Надо отстаивать свою позицию и с пеной у рта утверждать свою правоту». Но члены тандема, напоминает собеседник «НГ», «живут по логике предвыборной борьбы»: «В нормальной жизни президент не выступает с опровержением слов премьера».
Глава фонда «Эффективная политика» Глеб Павловский объясняет побуждения Путина следующим образом: : «В Ливии идет охота циников на сумасшедшего. Это очевидно и для Путина, и для Медведева. Бомбардировки – это масштабная спецоперация по добыче Каддафи живым, а лучше – мертвым. При этом каждый знает свою выгоду. А что получим мы? Путин, естественно, зол. Мы только что договорились с Каддафи по бизнесу, а тут такой форс-мажор!» «Понятно, когда Путин срывается и цитирует лучшие места из своей мюнхенской речи, – иронизирует эксперт. – Но у него нет никакой альтернативы внешней политике Медведева. Теперь Россия не так изолирована, как в те времена».
Интересно другое, замечает собеседник «НГ»: «Нервы в тандеме так напряжены, что даже Путин срывается. Значит, что-то идет не так. Наверное, настало время для открытых дебатов по президентской повестке дня». Тандем, подчеркивает Павловский, – «великое популистское благо»: «Он принимается подавляющим большинством страны, но одновременно тормозит обсуждение нами политики на следующий период. У нас на носу выборы, которые определят стратегию России минимум на пять-шесть лет вперед. А мы еще даже не начали обсуждать программу нового президента. Это полный абсурд».
И Медведев, и Путин, уверен Павловский, должны понимать, что страна ждет от них разговора по существу: «Их договоренность вообще никак не должна влиять на повестку будущего президента». В ответ на «срыв Путина», указывает собеседник «НГ», «мобилизовалась вся антимедведевская чернь»: «А ей нужен лидер. И лучшего, чем Путин, она получить не может. Разумеется, премьер не хочет делать этим людям такого подарка. Но нельзя даже давать им надежды на такой подарок. В этом и состоит смысл очень аккуратного, вежливого, но жесткого демарша Медведева».
Проверка на дорогах
Президент Центра политических технологий Игорь Бунин замечает, что Путину, «естественно, не нравится крестовый поход Запада против Ливии»: «Он принял медведевскую концепцию благожелательного отношения к этой акции. Но эмоционально ее не воспринимает». Однако помимо эмоций в поступке премьера эксперт усматривает его стремление проверить на прочность позиции президента: «Если бы Медведев позволил войти на его территорию и давать ему указания, то после этого последовала бы более широкая кампания» По этому пункту Бунин солидарен с Павловским: «Тогда все пошли бы в атаку». По мнению собеседника «НГ», Путин хотел проверить способность президента отстаивать по периметру свои полномочия. И у Медведева, уверен Бунин, не было возможности не ответить: «Он и ответил – очень жестко, хотя и не называя имен. Ответил как главнокомандующий.
После этого дискуссия, замечает Бунин, моментально прекратилась – телевидение «в тот же момент изменило тон, фактически ликвидировав конфликт – его якобы и не было».
Все участники обсуждения заочного спора, указывает Бунин, выступили за сохранение тандема в его нынешнем виде: «Но после ответа Медведева соотношение в нем чуть-чуть сдвинулось. У премьера есть огромные властные полномочия, вполне сопоставимые с президентскими. В таких ситуациях, когда глава государства жестко говорит, что это его решение и оно не обсуждается, это сигнал элитам: «Я все-таки первый!»
Дарья Гармоненко