Владислав Мальцев
Протестный потенциал Русской церкви пока не дотягивает до латиноамериканской «теологии освобождения».
Фото Reuters
Патриарх Кирилл вчера сделал любопытное заявление социального характера: «Настоящее гражданское общество не может существовать без стремления самих людей сделать жизнь вокруг себя лучше, внести личный вклад в улучшение окружающей социальной обстановки». Однако предыдущие высказывания самого главы Церкви и других представителей Московского Патриархата позволяют предположить, что это выступление нельзя считать вполне революционным.
Как пример социальной пассивности россиян глава РПЦ упомянул проблему бесконтрольного роста тарифов ЖКХ. Он отметил, что люди не понимают, «почему так стремительно увеличиваются все тарифы на жилье, в два-три раза за год без предоставления соответствующих услуг». И при этом «не знают, как реагировать. Они все ждут, что какой-то хороший умный начальник вмешается в этот процесс и поможет». Но, по мнению Патриарха, «никакой самый умный начальник» этого не сделает, «если сам народ не включится в этот процесс через организацию институтов гражданского общества, способных защитить интересы людей». Посетовав, что в российском обществе «довольно слабо развита инициативность», он выразил надежду, что в будущем оно начнет «активно, квалифицированно и заметно отстаивать свои ценности и защищать свои права».
Свое заявление Патриарх сделал на проходившем вчера заседании Координационного комитета по поощрению социальных, образовательных, информационных, культурных и иных инициатив под эгидой Русской православной церкви. Данное учреждение создано в конце прошлого года с целью, как отметил 1 декабря 2010 года на его первом заседании Предстоятель Церкви, «поддержки идущих снизу инициатив во всем их творческом многообразии». Спустя три месяца Патриарх заговорил о том, что эти инициативы не должны замыкаться только на внутрицерковную жизнь.
Стоит ли понимать слова главы Московского Патриархата в смысле морального одобрения действий по самоорганизации граждан, включая и проведение уличных акций с целью привлечь внимание к своим проблемам? Такие акции мы не раз видели в последнее время, и надо отметить, что отношение государственной власти к протестным выступлениям граждан достаточно настороженное, если не сказать жестче.
К активному социальному протесту прямо призвал РПЦ в своем нашумевшем открытом выступлении в декабре прошлого года настоятель московского храма Святой Троицы в Хохлах протоиерей Алексий Уминский. По его словам, «государству выгодна молчащая Церковь», но «пришло такое время, когда Церковь как защитница интересов народа обязана ставить перед государством очень жесткие вопросы», должна «заявить себя перед всем народом, что она – его защитница». «Хватит компромиссов, пора говорить», – писал Уминский.
Однако 25 февраля глава Синодального информационного отдела РПЦ Владимир Легойда предупредил, что РПЦ не собирается становиться «оппозиционной силой», несмотря на то что «есть отдельные политические и общественные деятели, для которых Патриарх, Церковь, пока они не начнут ругать власть, всегда будут плохими». Вместе с тем, по словам Легойды, это не означает, что у Церкви не бывает «сложных разговоров и проблемных тем в диалоге с властью».
Напрашивается мысль, что тема социальной активности появилась на устах представителей РПЦ в связи с волной революций в арабских странах. Напомним, что 26 февраля Патриарх весьма критически отозвался о происходящих на Востоке событиях: «Легко ввести народ в состояние возбуждения, конфронтации. Но ведь мы на примере России знаем, чем все это может обернуться. Мы знаем, что легко спровоцировать людей на конфликт, но как тяжело строить затем на развалинах новую жизнь!» Можно предположить на основании всего вышесказанного, что Церковь готова одобрить лишь сугубо мирный протест, не сопровождающийся политическими требованиями.
