Александра Самарина.
Защита свидетелей обретает законодательное оформление.
Фото PhotoXPress.ru
На днях глава МВД Рашид Нургалиев заявил, что в этом году более тысячи сотрудников милиции были обеспечены мерами безопасности. По данным ведомства, количество просьб о госзащите со стороны милиционеров выросло за год на 7,5%. А в конце октября на сайте министерства появился проект постановления правительства, где подробно описывается порядок предоставления государственной защиты гражданам страны. Некоторые эксперты «НГ» считают документ запоздавшим и неадекватным российским реалиям.
Пикантность ситуации в том, что сам Закон «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» был принят еще в 2004 году. А постановление подготовлено только сегодня, спустя шесть лет после основного документа. Вторая занятная особенность нынешних попыток урегулирования отношений между гражданами и государством в этой сфере: поправки, предложенные в закон одновременно с проектом постановления, распространяют действие последнего на период с 2006 года. То есть почти пятилетнее финансирование мероприятий по госзащите априори признается законным. Ведь описание трат пока еще не родилось...
Правда, возникает вопрос: зачем нужно постановление, где строго определяется порядок финансирования программ по госзащите? В документе указывается, в частности, сколько средних для данного региона окладов должен получать в качестве пособия изымаемый из родной среды свидетель, кто несет ответственность за его трудоустройство и т.д. Должны ли мы понимать, что раньше органы правопорядка на глазок решали, кого и как защищать? И связано ли это обстоятельство с тем, как неохотно граждане дают показания, особо не рассчитывая на то, что их защитит государство?
Задержку с описанием порядка госзащиты замглавы комитета Госдумы по безопасности Виктор Илюхин объясняет чиновничьей волокитой: «Нерасторопность и расхлябанность, и в результате получается то, что получается...» В конце беседы Илюхин сказал о главной причине этой волокиты: «У нас не считают, что защита потерпевшего и свидетеля так уж актуальна. И поэтому мы теряем свидетелей, которые могли бы давать нам самые ценные показания». Из-за слабости процедуры госзащиты, уверен Илюхин, у нас так мало громких процессов и так вяло идет борьба с коррупцией.
Возросшее внимание МВД к финансированию этих мероприятий, совпавшее с заявлением Нургалиева, депутат объясняет следующим образом: «Свидетелей защищали и раньше. Проблема в том, что на это дело выделяли недостаточно средств. В общем-то МВД доставались крохи. В других государствах на это дело тратят миллионы и миллиарды долларов, у нас же идут на защиту свидетелей смехотворные суммы». Для сравнения парламентарий привел цифру – года три назад на госзащиту было выделено «всего-навсего девять миллионов»: «Для того чтобы полностью реализовать защиту – с переселением, предоставлением жилья, нужны большие деньги. Мы потратили лишь однажды большие суммы, когда рассматривалось дело казанской преступной группировки».
Впрочем, финансирование осуществлялось явочным порядком, указывает замдиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин: «Постановление требует согласования со всеми заинтересованными ведомствами. Долго искали деньги...» Депутат Госдумы Михаил Гришанков главную проблему таких программ видит в недостаточной осведомленности граждан: «Нужна социальная реклама, чтобы люди не боялись давать показания. Многие переживают по поводу угроз со стороны обвиняемых, следствия».
Между тем адвокат Генрих Падва считает отсутствие информации о программе защиты свидетелей не самой важной. У него претензии к самому закону, который, на взгляд эксперта, «собезьянничан с западных образцов – но без учета наших реалий, нашей психологии, без учета отсутствия у нас уважения к закону»: «В «загнивающей» Америке свидетель – абсолютно добросовестный человек. Как правило, там привлекают и сотрудников правоохранительных органов, следователей – тоже добросовестных, не фальшивых, не подставных, не продажных... Там программа работает на нужды правосудия, на нужды общества». То, что происходит в России, «ужасно», считает Падва: «У нас подчас требуют защиты как раз недобросовестные свидетели, которые лгут, а потом еще и требуют защиты».
Адвокат сообщил «НГ», что знает случаи, когда программа защиты свидетелей прямо использовалась для охраны преступников: «Таким образом они не только сами избегают ответственности, но и перекладывают ее на плечи совершенно невинных людей. Прежде чем автоматически переносить на нашу почву западные наработки, надо продумать систему проверки показаний на добросовестность, чтобы убедиться, что таких свидетелей действительно надо защищать».
