Балканские альтернативы

На минувшей неделе действия Болгарии разошлись с российскими интересами. 11 июня премьер-министр Бойко Борисов объявил о намерении отказаться от участия в проекте Бургас–Александруполис. 12 июня заместитель министра иностранных дел Марин Райков отметил, что для Болгарии проект газопровода ЕС Nabucco важнее проекта российского газопровода «Южный поток». София пока не денонсировала соглашения об участии в этих проектах. Но ее шаги могут заморозить их реализацию.

За этими событиями скрывается более серьезная проблема. В 2000 году Россия провозгласила политику «энергетического диалога» с балканскими странами. Для ее реализации Москва заключила соглашения о партнерстве в сфере энергетики с Хорватией (2002), Болгарией (2003), Венгрией (2007) и Грецией (2008). В 2007 году на их основе сформировались три крупных проекта: (1) нефтепровод Бургас–Александруполис, (2) нефтепровод Констанца–Триест и (3) газопровод «Южный поток». Реализация этих проектов подрывала разработанный ЕС проект газопровода Nabucco: поставки центральноазиатского газа через Турцию и Болгарию в Центральную Европу.

Последние шаги Болгарии наносят удар по этой системе. Отказ Софии от участия в проектах лишает Россию ключевой транзитной страны. Другие страны могут последовать болгарскому примеру. Греция в условиях финансового кризиса может в будущем отказаться от строительства нефте- и газопроводов. Венгрия подписала в 2009 году декларацию о строительстве Nabucco. Есть, правда, проект нефтепровода Констанца–Триест. Но Румыния с января 2008 года ставит условием реализации этого проекта привлечение к нему ЕС. Не ясна и готовность Словении и Хорватии ратифицировать соглашение с Россией о сотрудничестве при строительстве «Южного потока».

Российские эксперты видят за этими событиями давление на балканские государства со стороны ЕС и США. Проблема, однако, глубже. Распад Югославии и обострение американо-турецких противоречий породили в Болгарии надежды стать региональной державой. Достичь этих целей в Софии намерены за счет превращения Болгарии в оплот американского влияния в Южной Европе. Отсюда – рост антироссийского компонента в болгарской политике. (От подписания соглашений с США о партнерстве в военно-политической сфере до обсуждения в СМИ вариантов создания американской военной базы в одном из болгарских портов на Черном море.) Отказ правительства Бойко Борисова от энергетических проектов с Россией доводит этот курс до завершения.

В такой ситуации России следует переосмыслить свои приоритеты на Балканах. Москве следует бороться за сохранение «болгарского ресурса». Но на перспективу важно подумать о поиске альтернативного партнера. Теоретически здесь возможны три варианта. Однако их реализация потребует корректировки российских приоритетов.

Первый вариант – развитие отношений с Турцией. Москва и Анкара обсуждают проекты строительства новых нефте- и газопроводов в дополнение к действующему газопроводу «Голубой поток». Но развитие диалога с Анкарой предполагает согласие России на частичную ревизию Конвенции Монтре 1936 года. Еще в 1994 году Турция ужесточила регламент прохода нефтеналивных судов через Босфор и Дарданеллы. В 2008 году Анкара зондировала вопрос о подписании дополнительного соглашения по тоннажу и срокам пребывания иностранных военных судов на Черном море. Россия, однако, болезненно воспринимает ужесточение турецкого контроля над проливами.

Второй вариант – усиление диалога с Румынией. C 2007 года Москва и Бухарест ведут переговоры об использовании румынской территории для экспорта российских энергоресурсов. В пользу российско-румынского сближения может сыграть и традиционно негативное отношение Бухареста к усилению Болгарии. Но Румыния имеет до конца не урегулированные территориальные споры с Украиной, Сербией и Венгрией. В Бухаресте сильны сторонники усиления влияния в Молдавии – вплоть до присоединения этой страны. Какой характер примут отношения России с Кишиневом, Будапештом, Киевом и Белградом в случае резкого усиления взаимодействия с Румынией?

Третий вариант – усиление взаимодействия с Венгрией. Его целью может быть прокладка нефте- и газопровода из Украины в Сербию и Черногорию в обход Восточных Балкан. Реализация этого варианта предусматривала бы возрождение российско-венгерского политического диалога 2005–2007 годов. Но венгерский вариант трубопроводной системы был бы по-прежнему завязан на Украину. Неясной остается и готовность адриатических стран – Словении и Хорватии – вернуться к замороженным в 2002 году переговорам по строительству газопровода «Дружба–Адрия». (Не говоря уже о сложном комплексе этнотерриториальных проблем Венгрии с соседними странами.)

За энергетическими трудностями просматриваются и будущие военно-политические проблемы. С 2004 года российские эксперты опасались, что вступление в НАТО Румынии и Болгарии может изменить соотношение военно-морских сил на Черном море. Превращение Софии в опору США может создать условия для реализации этого сценария. Воспользуется ли Россия турецким, румынским или венгерским ресурсом, не поступившись своими ключевыми приоритетами на Балканах?