Затянувшееся молчание первого лица

Дмитрий Медведев пока не дал оценки фактам разгона акции несогласных.
Фото Reuters

Вчера Евросоюз публично выразил обеспокоенность ситуацией с правами человека в России. Об этом заявил на пресс-конференции замглавы представительства ЕС в РФ Майкл Уэбб. А накануне саммита Россия–ЕС в Ростове-на-Дону в Москве жестко пресекли очередное выступление радикальной оппозиции. Глава государства не спешит реагировать на оба сюжета. Эксперты «НГ» видят в реакции президента Дмитрия Медведева вполне осознанное стремление дистанцироваться от острых вопросов. Отмечая, что в это время премьер Владимир Путин не уходит от темы прав человека – ни на словах, ни на деле.

Особенную озабоченность у европейцев на саммите в Ростове-на-Дону, подчеркнул вчера Майкл Уэбб, вызывает «ситуация с правозащитниками, с убийствами журналистов»: «Высказано пожелание, чтобы было проведено надлежащее расследование этих убийств». «Мы также высказали озабоченность ситуацией на Северном Кавказе в том, что касается безнаказанности преступлений, совершаемых там правоохранительными органами», – добавил Уэбб.

Реакция главы государства на эту критику неизвестна. На пресс-конференции с иностранными журналистами, завершившей саммит в Ростове, Дмитрий Медведев не сказал ни слова по этому поводу. Хотя этот повод прозвучал и в комментариях его партнеров по переговорам, и в одном из вопросов прессы. Сразу после выступления российского лидера один из журналистов поинтересовался, обращаясь к выступавшим: «Вы сказали, что обсудили ситуацию с правами человека. Хотелось бы подробнее узнать, что вы обсуждали – ситуацию в общем или что-то конкретно: Кавказ или что-то еще?» Медведев отвечать не стал. Это сделал его коллега по переговорам – впрочем, весьма лаконично. Гораздо более развернутый и резкий ответ прессе дал Уэбб.

Никак не прореагировал глава государства и на недавний жесткий разгон митинга на Триумфальной площади в защиту 31-й статьи Конституции. Между тем накануне, напомним, прозвучало заявление премьера Владимира Путина во время его беседы с лидером группы «ДДТ» Юрием Шевчуком. Слова премьера многие истолковали тогда как решение власти ослабить давление на оппозицию.

Впрочем, и оппозиция не торопится воззвать к президенту по примеру экс-главы ЮКОСа Михаила Ходорковского. Почему? Глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева ответила корреспонденту «НГ»: «Уполномоченный по правам человека Владимир Лукин составит доклад и представит его президенту. Что же, нужны два доклада? Я не буду обращаться к Дмитрию Медведеву».

Член научного совета Московского центра Карнеги Николай Петров объясняет вялость реакции президента и активность на этом фронте премьера притуплением политического инстинкта Медведева. Однако при этом и Путин, на взгляд эксперта, «сделал большую ошибку»: «Один раз на организованной по его инициативе встрече он проиграл Шевчуку. И во второй раз премьер не смог удержаться от мелкой мести (или мелкой демонстрации?), устроив разгон митинга 31 мая. Мне кажется, что, будь у Медведева хоть какой-нибудь политический инстинкт, он после скандала с митингом мог бы очень много сделать, не переступая черту, а просто подав какой-нибудь сигнал. Скажем, потребовав хотя бы отчета со стороны московской милиции – или каким-нибудь другим образом продемонстрировав свою политическую позицию».

Такие решения, подчеркивает собеседник «НГ», надо принимать быстро: «И надо импровизировать. У Медведева с этим очень плохо. И по его личному политическому темпераменту, и по той функциональной роли, которая очень мало предполагает для него возможностей импровизировать и выступать с несогласованными экспромтами. Но эта ситуация была для него очень выгодная. Потому что Путин это устроил разгон во время саммита, и Медведев действительно мог бы что-то сказать в Ростове. И каким-то образом себя позиционировать даже в рамках тех жестких договоренностей, которые у них с Путиным, наверное, существуют».

Общественность спрашивает о маршах несогласных Путина, а не Медведева. Фото Reuters

В то же время эксперт не склонен переоценивать значение возможного обращения оппозиции к президенту: «Это воззвание вывесят на сайтах как диалог Путина с Шевчуком, но это не означает, что власть будет предпринимать какие-то действия по этому поводу. Возможно, радикалы исходят из того, что лучше иметь Медведева как потенциального либерального союзника, чем топить его, если он в этой ситуации не считает нужным выступить».

С другой стороны, отмечает Николай Петров, президент действует как бы в обход острых тем: «Обнародован доклад ПАСЕ по Северному Кавказу, и впервые российская делегация против него не возражала, хотя там есть целый ряд довольно жестких вещей, как те, которые прозвучали в Ростове-на-Дону.

И то, что получилось с охтинским небоскребом, тоже выглядит так, что Медведев этаким сложным путем, через помощника президента Сергея Приходько и с отсылкой на ЮНЕСКО, но тем не менее свою отличную от Путина позицию демонстрирует».

Однако, замечает собеседник «НГ», президент, хочет он этого или нет, по умолчанию отвечает за все, что происходит в стране. Главный научный сотрудник Института Европы РАН Дмитрий Фурман предполагает, что «Медведев даже больше, чем Путин, боится дестабилизации. Может быть, больше потому, что у него есть какие-то либеральные импульсы, как раз дестабилизирующие. Второй момент. Ему осталось находиться у власти год с хвостиком. Если он сейчас сделает какие-то неосторожные телодвижения, то его шансы резко упадут. Мне кажется, что он будет выдвигаться на второй срок. Ведь все равно предстоит какой-то разговор двух лидеров. Значит, один другому должен сказать: «Дима, знаешь, хватит, я вернусь». Но ведь надо же иметь какие-то аргументы – например: «Ты не справляешься. Это будет полезно для родины». И все-таки они не хозяин и слуга – они все-таки друзья. И нельзя просто так, немотивированно сказать: «Я возвращаюсь». Значит, нужно предъявить какой-то счет, какую-то аргументацию. За два года эти его либеральные высказывания приведут к дестабилизации – вот это то, что можно предъявить. Счет будет предъявлен к тому, кто говорит».

Путин, замечает Фурман, в полемике с Шевчуком несет имиджевые потери, а «Медведев в это время сидит таинственный, непонятный... К нему не придерешься. Президент ничего не сделал резко антилиберального, не исходят от него резко душительные идеи. Слова он произносит прогрессивные». Ну а если либералы сознательно или подсознательно берегут Медведева, то это правильно, считает эксперт: «Это хорошая стратегия. Потому что очень важен 2012 год. Он важен не столько тем, что Медведев либеральные слова говорит, сколько возникновением абсолютно новой ситуации. Очень ограниченной во времени власти, и власти спокойной. За шесть лет ничего с Медведевым не сделают. А через шесть лет он точно уходит. Его процесс прихода к власти не будет связан с какими-то страшными, непонятными делами, как у Путина – со взрывами домов и так далее. И у Медведева будут шесть лет – он может проводить реформы, это несомненно. Поэтому эти шесть лет теоретически могут быть очень важными для России. Но важно, чтобы они были, потому что если возвращается Путин, то весь этот медведевский период перечеркивается. Если Путин возвращается, подчеркивается и утверждается, что власть может прибегать к каким-то камуфляжным шагам, но, по сути, она личная и бесконечная».