Шестая попытка стратегического мира

Договор, который сегодня подпишут в Праге президенты России и США, стали называть СНВ-3. Но скорее его можно назвать СНВ-6. Ведь он станет шестым по счету соглашением, которое заключают две страны. В 1972 году было подписано соглашение об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-1), в 1979 году – ОСВ-2, в 1991 году – Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), в 1993 году – СНВ-2, в 2002 году – Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП).

Но еще до подписания договора и в Америке, и у нас раздались громкие крики противников нового соглашения. Наши критики из числа ура-патриотов объявляют, что новое соглашение предусматривает чуть ли не одностороннее разоружение нашей страны.

Что США якобы получили возможность развернуть стратегическую ПРО, что у Америки будет подавляющее военное превосходство над беззащитной Россией. Короче говоря, капитуляция перед «американскими империалистами».

В свою очередь, критики договора в Вашингтоне, представляющие крайне правое крыло на политической арене США, заявляют, что новое соглашение – это колоссальная уступка России, поскольку предусматриваются чрезмерные сокращения американских стратегических ядерных сил, в то время как у русских намного больше тактических ядерных вооружений. Обаму обвиняют в том, что он отказался от ПРО. Короче говоря, капитуляция перед «империей зла».

Как всегда, крайности смыкаются. Позиция ярых критиков нового договора – это причудливый коктейль идеологических стереотипов, с одной стороны, и некомпетентности или фальсификаций, с другой.

На самом деле Пражский договор – это компромиссный документ, в целом учитывающий интересы обеих сторон, хотя каждой из них пришлось пойти на определенные уступки.

Сегодня мы в отличие от СССР не обладаем паритетом с США по экономической мощи, политическому весу и пропагандистским возможностям. Но Договор о СНВ эту задачу решить не может. Однако тот факт, что США заключают такой договор с нами, и только с нами, а не с Китаем, не с Индией, не с европейцами, укрепляет положение нашей страны в мире, показывает, что Россия является одним из важнейших центров силы на международной арене и что с нашими интересами приходится считаться.

Для нас новый договор – это синхронизация сокращений американских стратегических ядерных сил с неизбежным в ближайшие годы сокращением российских СЯС из-за истечения жизненного срока советских тяжелых ракет с РГЧ ИН. Новый уровень в 1550 ядерных боеголовок – это для нас действительно «потолок», в то время как для американцев – это скорее «пол». Ведь США без особых проблем могли бы содержать свои СЯС на нынешнем уровне в течение нынешнего десятилетия.

Важное значение имеет тот факт, что США согласились на ограничение количества носителей стратегических ядерных вооружений. При Джордже Буше-младшем они категорически отказывались это делать. Первоначально предложения администрации Обамы состояли в том, чтобы установить «потолок» в 1100 носителей. Мы предлагали установить «потолок» в 500 носителей. В итоге сошлись на 800 (в том числе 700 «развернутых» пусковых установок). Это больше, чем нам хотелось бы, но меньше того двукратного превосходства, которым бы обладали США без нового договора.

Каждая сторона будет самостоятельно определять состав и структуру своих стратегических сил. Установленные новым договором «потолки» фактически не принуждают нас сокращать ныне имеющиеся стратегические наступательные силы в отличие от предыдущих договоров, которые запрещали или ограничивали наши тяжелые ракеты, а также мобильные МБР с разделяющимися головными частями. Теперь Россия может производить запланированную модернизацию стратегических сил. Только бюджетное финансирование и возможности нашей промышленности будут определять, сколько мы сможем построить ракет «Тополь-М» и РС-24, которые к 2020 году должны составить основу наших СЯС наряду с новой БРПЛ «Булава».

Нельзя не признать, что у США сохраняется больший возвратный потенциал, чем у России. Дело в том, что наши стратегические ракеты будут загружены чуть ли не «под завязку». Возможность нарастить количество боеголовок будет ограничена, так как наши тяжелые ракеты, способные нести большое количество боезарядов, придется из-за старения снимать с вооружения. Американцы же, видимо, будут иметь не менее 1500–2000 боеголовок в резерве, и их превосходство по возвратному потенциалу сохранится, хотя оно и не будет таким большим, как по Договору о СНП.

Однако тайно развернуть эти боеголовки вряд ли удастся, поскольку (в отличие от СНП) сохраняются режим и проверки. Отменяются некоторые процедуры, которые носили односторонний характер. Теперь механизм контроля и верификации адаптирован к новым условиям, станет проще и дешевле.

Что касается Договора по ПРО, то, к сожалению, его не удастся реанимировать. Но в преамбуле Пражского договора содержится положение о взаимозависимости между стратегической обороной и стратегическим наступлением. В какой-то степени это компенсирует отсутствие Договора по ПРО.

Напомню, что администрация Обамы приняла решение в прошлом году заморозить стратегическую ПРО на уровне 30 ракет-перехватчиков и перенести упор на развитие региональной ПРО. Следовательно, можно с уверенностью говорить, что до конца нынешнего десятилетия у американцев не будет такой противоракетной обороны, которая способна угрожать нашим МБР и БРПЛ. Новый Договор о СНВ подтверждает, что нынешний уровень ПРО не подрывает эффективность стратегических наступательных вооружений. Во всяком случае, если США будут наращивать ПРО в угрожающих для безопасности России масштабах, мы сможем выйти из договора. При подписании договора Россия сделает соответствующее одностороннее заявление на этот счет, подчеркнув, что сокращение СНВ возможно только при отсутствии качественного и количественного наращивания стратегической ПРО.

Почему Обама пошел на такие уступки? Ответ на этот вопрос содержится в опубликованной 6 апреля новой американской ядерной доктрине. В ней говорится, что «рост не имеющего соперников обычного военного потенциала США, значительный прогресс в ПРО и ослабление соперничества времен холодной войны┘ позволяют нам достигать целей при значительном сокращении уровня ядерных сил и меньшем упоре на ядерное оружие».

Договор о СНВ не ограничивает высокоточные обычные вооружения. США опережают и нас, и весь остальной мир в переходе к крайне дорогостоящему оружию пятого поколения. Системы, предназначенные для «глобального удара», в будущем могут угрожать и нашим стратегическим объектам. Договор не запрещает установку обычных боеголовок на стратегических носителях и не ограничивает тяжелые бомбардировщики в неядерном оснащении.

Конечно, Пражский договор не идеален. Однако он отвечает интересам безопасности России. Объективный анализ показывает, что, по крайней мере до 2020 года, стратегическая стабильность на основе «взаимного ядерного сдерживания» в российско-американских отношениях сохранится. Шестая попытка оказалась успешной.