Ходорковскому запретили эксперименты

Хамовнический суд впервые дал возможность высказаться самому Ходорковскому.
Фото Reuters

Экс-глава ЮКОСа Михаил Ходорковский выступил вчера в Хамовническом суде с показаниями по второму уголовному делу против бывших руководителей нефтяной компании. Обвиняемый заявил, что судят его по политическим мотивам. Он также попросил суд провести следственный эксперимент прямо в зале заседаний. К примеру, исследовать, каким образом посредством фиктивных договоров можно похитить банку с жидкостью, стоящую на столе. Эксперименты судья ставить отказался.

Вчерашнее заседание по второму уголовному делу бывших руководителей ЮКОСа Михаила Ходорковского и Платона Лебедева началось с рассмотрения ходатайства адвокатов подсудимых об отводе судьи Виктора Данилкина. Последний, как и ожидалось, взять самоотвод отказался. Дальше на повестке дня было выступление Ходорковского. Подсудимый начал его с подачи нескольких ходатайств. Он, в частности, заявил, что факт пропажи нефти «дочек» компании, в хищении которой его обвиняют, не зафиксирован документально: «В деле нет сообщений о пропаже нефти, нет инвентаризаций, это подтверждающих. Документы об изъятии или пропаже нефти не представлены». Ходорковский попросил суд предложить прокуратуре разъяснить, где содержатся документы, подтверждающие, что нефть действительно была похищена. «Если этого не будет сделано, прошу предложить представителям прокуратуры отказаться от обвинения в части хищения нефти и дело в этой части прекратить».

Экс-глава ЮКОСа также попросил вызвать в суд свидетелем следователя, который вел второе уголовное дело о хищении всей нефти компании в 1998–2003 годах, чтобы тот разъяснил, по каким основаниям возбуждено дело. По его словам, факт пропажи нефти никем не обнаружен, ничем не подтвержден: «Согласно Уголовно-процессуальному кодексу нельзя возбуждать дело на основании предположения. Закон не позволяет следователю самому придумывать факт или событие преступления».

Защита Ходорковского принесла в суд литровую банку сырой нефти и трехлитровую – скваженной жидкости. Подсудимый хотел продемонстрировать, что гособвинение не разделяет эти понятия, в то время как «нефть можно отличить от скваженной жидкости даже на вид». Он попенял прокурорам на то, что они объединяют понятия нефти и скваженной жидкости с другим понятием – «правом собственности на нефть». Нефть, по его словам, можно перелить из емкости в емкость, можно перекачать и тому подобное. «Сторона обвинения неоднократно подменяет понятие нефти и права собственности на нее. Право собственности нельзя перекачать, но можно передать», – настаивал Ходорковский. «Нефть и право собственности на нефть в практике нефтяной торговли переводятся разными способами и разным лицам. Путать эти две разные вещи может либо некомпетентный, либо недобросовестный человек», – преподал азы торгового оборота Ходорковский. Он попросил у представителя гособвинения Валерия Лахтина продать ему право собственности на нефть в банке: «За один рубль – я вам векселем ее оплачу. Смотрите, нефть остается на столе, а право собственности на нее переходит».

Слова подсудимого насторожили судью Данилкина. Он тут же попросил вынести горючие жидкости из зала. Аудитория залилась смехом. «Я ничего не вижу смешного в том, что горючие жидкости находятся в зале, где много людей, всего одна дверь. Бензина там у вас нет нигде?» – обиделся председательствующий. Ходорковский попытался успокоить Данилкина. Он пояснил, что его целью было представить суду три разных предмета, которые, как он отметил, прокуратура называет одним словом: «Год говорим о нефти, а в процессе никто не удосужился предъявить это суду».

Ходорковский попытался опровергнуть мнение следствия о том, что хищение нефти было осуществлено с помощью сделок, перевода на баланс или путем фиктивного заключения договоров: «В обвинительном заключении указаны эти способы как те, с помощью которых было совершено хищение. Я утверждаю, что невозможно похитить нефть путем заключения договоров без совершения фактических действий». Он заметил, что совершение физического факта хищения нефти ему не вменяется, и попросил суд провести следственный эксперимент, «в рамках которого сторона обвинения должна продемонстрировать, как из емкости, находящейся у адвокатов, можно изъять принадлежащую мне нефть – в данном случае воду – путем заключения договоров или перевода на баланс без совершения физических действий». Проводить эксперимент суд отказался.

Ходорковский также заявил ходатайство с просьбой к прокурорам разъяснить суть обвинения в части хищения предмета. Он попросил объяснить, что конкретно было похищено – нефть, денежные средства или прибыль, так как все вместе украсть невозможно. Прокуроры объявили, что объяснить могут, но не будут этого делать. Ходатайство судья также отклонил.

Главное заявление Ходорковский сделал в конце своей речи: «Данный судебный процесс политически и коррупционно мотивирован». «Процесс объясняется опасением некоторых людей, что я выйду на свободу, а также желанием присвоить право собственности на крупную нефтяную компанию», – открыто заявил он. По мнению Ходорковского, уголовное преследование также вызвано тем, что он поддерживал независимую оппозицию. «Я свою вину не признаю», – сказал он.