Олег Никифоров
Американское разведывательное сообщество стоит перед выбором будущего «главного противника».
Фото с сайта ЦРУ
Глава национальной разведки США Дэннис Блэр, представляя рассчитанную на четыре года разведывательную стратегию, отметил, как пишет британское информационное агентство Би-би-си, что помимо глобальных опасностей (среди которых в новой стратегии названы также экономический кризис, климатические изменения и возможность пандемии) настороженность у национальной разведки США вызывает политика ряда государств. В их числе кроме Китая, Ирана и Северной Кореи названа и Россия.
«Россия является партнером США в важных инициативах, таких как ядерное нераспространение и борьба с ядерным терроризмом, однако она может продолжить искать способы подтвердить свое влияние, противоречащее американским интересам», – сказано в докладе. Аналитики Би-би-си считают в дополнение к данному американскому докладу, что российское руководство стремится сохранить свои «зоны влияния» на территории бывшего СССР, не учитывая интересы расположенных там суверенных государств. И, добавим, бросает этим вызов и американским интересам – в частности, в Центральной Азии и на Кавказе, а также при решении проблем энергетической безопасности, сводящихся в американском понимании к необходимости защищать трубопроводы, контролировать страны-поставщики и пути доставки. Да и европейские интересы не всегда совпадают с российскими, если исходить из планов расширения ЕС в восточном направлении.
Такая постановка вопроса не новая. После развала СССР на Западе считали, что Россия превратилась в державу сугубо регионального уровня и не способна больше бросать вызов Западу ни в какой из сфер его интересов. Как отмечает в своей статье «От холодной войны к холодному миру» во влиятельном немецком внешнеполитическом журнале Internationale Politik известный немецкий эксперт Александр Рар, с началом второго срока президентства Владимира Путина начался острый конфликт интересов между Россией и Западом. Это все было обусловлено объективным ходом событий – Россия, как пишет Рар, превратилась «из субъекта западной политики в ее объект». Во многом этому способствовали и такие объективные экономические факторы, как рост цен в тот период на сырьевые товары, прежде всего на нефть и природный газ, что позволило России нарастить свои «экономические мускулы».
В период противостояния двух мировых супердержав в XX веке в закрытых советских документах военных, разведывательных и внешнеполитических ведомств США обозначались термином «главный противник». Подобная же формула, видимо, существовала и в соответствующих американских штабах. Не начался ли уже период переосмысления будущего отношений между Западом и Россией под углом зрения формулы «главный противник»? Возможно, что подобные сценарии уже разыгрываются пока только в разведывательном сообществе США. Тем более что недоверие Запада в отношении России как крупной евразийской державы существовало издавна.
В этой связи заслуживает внимания документ, опубликованный в недавно вышедшей к 70-й годовщине начала Второй мировой войны книге отставного генерал-майора СВР Льва Соцкова «Секреты польской политики. 1935–1945 годы». В этом сборнике Служба внешней разведки России рассекретила серию архивных документов, посвященных главным образом предвоенной дипломатии Польши и основанных на сугубо агентурных донесениях. Привлекают внимание слова основных политических игроков тогдашнего периода, касающиеся нашей страны.
Агент НКВД, присутствовавший при беседе премьер-министра гитлеровской Германии Германа Геринга и польского маршала Рыдз-Смиглы 16 ноября 1937 года, приводит в своем донесении слова Геринга: «Необходимо всегда помнить, что существует большая опасность, угрожающая с востока, со стороны России, не только Польше, но и Германии. Эту опасность представляет не только большевизм, но и Россия как таковая, независимо от того, существует ли в ней монархический, либеральный или другой какой-нибудь строй». Для многих западных политиков подобный подход к России, судя по всему, не претерпел особых перемен. Но, как пишет в этой связи Александр Рар, «возврат к политике сдерживания в отношении авторитарной и имперской России потребовал бы создания полностью новой западной политической структуры, относительно которой сегодня еще серьезно никто не задумывается».
Конвергенция с Западом, как это пытался планировать первый советский президент за счет отказа от коммунистической идеологии советского образца, с сегодняшней точки зрения кажется скорее наивным, чем реальным, проектом. Не менее наивным звучит предложение Александра Рара, предлагающего в качестве первого шага к сближению позиций Запада и нынешней России отдать приоритет «взаимному доверию».
Многополярность современного мира неминуемо вносит в повестку дня вопрос о необходимости разработки будущей архитектуры новой системы безопасности не только на европейском континенте, но и в мире в целом. Поэтому заслуживают всяческого внимания любые инициативы Запада, направленные на поиск партнерских решений. Как недавно отметил новый генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен, приветствовавший отказ Белого дома от прежней схемы размещения объектов ПРО в Европе, «Россия и НАТО тратят слишком много энергии на то, что их разъединяет». Он высказался за то, чтобы Россия и Североатлантический альянс совместно проанализировали «новые вызовы безопасности XXI века».
