Три мифа, которые мы потеряли

В полной мере результаты эксперимента с ЕГЭ будут известны, только когда нынешнее поколение первоклассников окончит школу, вуз и придет на производство. Но с кого тогда спрашивать за результаты эксперимента?
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)

Понятие точки невозврата возникло в авиации. Допустим, к примеру, что экипаж лайнера, совершающего перелет через Атлантику, обнаруживает технические неполадки или сталкивается со сложными погодными условиями. В этом случае необходимо оперативно принять жесткое решение: либо продолжить полет, зная, что катастрофа весьма вероятна; либо совершить посадку, пока не пройдена точка невозврата, после которой обратной дороги нет. Именно в такой ситуации оказался лайнер под названием «Российская система образования». На борту около 30 млн. «пассажиров»┘

К этой оценке ситуации приводит анализ событий вокруг единого государственного экзамена, ЕГЭ. Сентябрь 2009-го – подходящее время для самых серьезных размышлений. Налицо острейший цейтнот. Если соблюдать элементарные приличия, то правила приема в вузы на следующий год следует объявить не позднее октября.

Полагаю, что в этом году был документирован крах трех мифов. Собственно, миф о демократичности ЕГЭ никогда не нуждался в развенчании. Студенческих общежитий в Москве и Санкт-Петербурге осталось мало. Доброхотов, берущих на себя финансирование обучения талантов из глубинки в течение 5–6 лет, тоже не наблюдается. Отсутствует и серьезный анализ: возможно, небольшой рост числа провинциалов в ведущих вузах объясняется некоторым ростом благосостояния в предкризисные годы. А что произойдет во время кризиса?

В миф об антикоррупционности ЕГЭ мало кто верит. Вузовские коррупционеры с лихвой компенсировали свои потери на вступительных экзаменах, создав куда более выгодную систему поборов на 10–12 экзаменационных сессиях. А рынок дипломов, репетиторства и «услуг» при сдаче ЕГЭ развивается весьма и весьма успешно.

Новинка сезона – крушение мифа об объективности ЕГЭ. Это очень серьезное достижение Министерства образования и науки РФ и Рособрнадзора. Дело в том, что в угаре борьбы за объективность и качество образования было принято такое решение: школьникам, получившим две двойки – по математике и русскому языку, аттестат не выдается. Ясно, однако, что плодить в условиях кризиса злых молодых людей с волчьими билетами – дело рискованное, даже более опасное, чем монетизация льгот. По мнению многих учителей, при мало-мальски серьезном уровне заданий и честной проверке будет не менее 30% двоечников, а это сотни тысяч «безаттестатников» и их родителей.

Тем самым остро обозначилась проблема сохранения социальной стабильности. Задача была успешно решена в три этапа. На первом этапе – при проведении экзаменов – закрыли глаза на «шалости». Судя по сообщениям в интернете, методы обретения приличных оценок были весьма разнообразны. И это далеко не только массовый всплеск объемов мобильной связи экзаменующихся. На втором этапе был установлен волевым путем крайне низкий порог тройки – как говорится, ниже плинтуса. На третьем этапе – при пересдаче двоек – две трети сдающих за пару недель ликвидировали безграмотность по русскому языку и математике. В итоге вышли на запланированные контрольные цифры: лишь 2–3% выпускников не получили аттестата.

Мы потерпели очередную победу административно-командной системы над здравым смыслом: триумфальное шествие ЕГЭ предполагают продолжить. Победа, однако, пиррова. Нас постоянно уверяют: «ЕГЭ уже тем хорош, что он показывает истинную картину. Нельзя же обижаться на термометр». В том-то и беда, что картина фальсифицирована. А градусник, показывающий температуру с разбросом в десятки градусов, да к тому же и со свободно регулируемой шкалой, надо срочно выбрасывать.

Итоги ЕГЭ-2009 подтвердили самые пессимистические опасения экспертов. С приданием ЕГЭ судьбоносного характера число поборников объективности устремилось к нулю. И ученики, и родители, и управленцы регионального и федерального уровней заинтересованы лишь в получении высоких результатов любой ценой. Цель оправдывает средства (в том числе и такие, как лавинообразный рост льготников – инвалидов детства). ЕГЭ – инструмент, развращающий и общество, и государство.

Но главный сюрприз – крайняя поляризация при распределении конкурсов среди вузов: разброс – в спектре от значений, меньших 1, до 200 человек на место! Такого эффекта никто не прогнозировал. Конечно, это – свидетельство больших пробелов при проведении семилетнего эксперимента с ЕГЭ. С другой стороны, трудно давать прогнозы при отсутствии серьезных социологических исследований в сфере образования.

Возникают две большие проблемы. Во-первых, стало очевидно, что система ЕГЭ не действует в условиях больших конкурсов и конкурсов, требующих персонального отбора. Трех-четырех тривиальных параметров явно недостаточно, чтобы объективно выделить одного из многих претендентов. Во-вторых, анализ распределения конкурсов по вузам и специальностям приводит к крайне печальному выводу. Многолетняя пропаганда так называемых жизненных успехов сделала свое дело. Профессии педагога и врача, ученого и инженера совершенно непрестижны. И как в таких обстоятельствах остановить рост техногенных катастроф, а тем более развивать высокие технологии?

Мы действительно приближаемся к критической точке. Ответственность – за высшим руководством страны. Ясно, что признание ошибок – дело трудное, тем более что решающий вклад в «триумф» ЕГЭ внесла правящая партия. Но такое признание сделать необходимо: все-таки стратегические интересы страны выше личных амбиций.

В недавнем выступлении президент Дмитрий Медведев наконец-то высказался за создание независимой комиссии, которой предстоит оценить все плюсы и минусы ЕГЭ. Будет ли комиссия подлинно независимой и профессиональной? Возобладает ли здравый смысл или продолжится ускоряющаяся деградация системы образования в России?