Александра Самарина.
18 лет назад людям очень хотелось верить в быструю победу над злом.
Фото Владимира Сварцевича (НГ-фото)
Социологи зафиксировали важную тенденцию. Сегодня каждый третий респондент, судя по результатам опроса Левада-Центра, считает попытку путча августа 1991 года трагическим событием, негативно отразившемся на дальнейшей истории страны. Эксперты «НГ» объясняют настроения опрошенных россиян отражением политической и социальной незрелости общества.
42% наших сограждан считают попытку государственного переворота лишь эпизодом борьбы за власть в высшем руководстве государства. Правда, два года назад так считал каждый второй респондент Левада-Центра. Но и нынешние цифры показательны.
Между тем историческая память совершает с людьми странные трансформации. С 2007 года число россиян, которые называют произошедшие тогда события «трагическими, имевшими гибельные последствия для страны и народа», возросло с 24 до 33%. В свою очередь, тех, кто оценивает их как «победу демократической революции, покончившей с властью КПСС», стало меньше и составило только 9%. 16% опрошенных затруднились оценить событие.
При этом можно допустить, что опрошенные Левада-Центром судят не столько о событиях 1991 года, сколько о последних 20 годах своей жизни в эпоху перемен. И поскольку гражданам пришлось многое пережить, они экстраполируют свое чувство неудовлетворенности на прошлое.
Ничего удивительного не видит в результатах опроса член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко: «Отсчет сегодняшних событий граждане ведут с задержек зарплат и пенсий. Потом были дефолт 98-го, войны в Чечне, грузинский инцидент и, наконец, нынешний кризис. А ведь люди после подавления путча ожидали полной демократии и жизни, как в Америке. И когда выяснилось, что надо работать, – пошел процесс образования ложной памяти. Показалось, что в прошлом было все хорошо».
По мнению эксперта, определяющей оценкой в опросе Левада-Центра стало мнение старшего поколения – от 50 лет, наделенного «иллюзорной памятью»: «С другой стороны, это молодежь, которая вообще не нюхала советской власти, тем более Сталина. Если представить этих мальчиков, поклоняющихся генералиссимусу, которых не пустят в Турцию, не будут кормить и давать слушать их любимый джаз и рок, они быстро очухаются».
Негативная оценка последствий путча, напоминает Малашенко, связана еще и с официальной пропагандой: «Она ведется по-разному, и чем она глупее, тем результативнее. Публика глядит на карту СССР: вот как нас было много! И возникает абсолютно неверная оценка того, что произошло. Нашему обществу хочется манны небесной – сразу и побольше. За годы советской власти люди отучились работать. А те, кто работает, вынуждены быть жуликами. Не было нормальных законов. Это заколдованный круг. Но если все вернется, люди вспомнят и про демократию, и про все остальное.
Во многом согласен с коллегой президент фонда «Общественное мнение» Александр Ослон. Он связывает распространенное заблуждение несколькими факторами: «Люди, которые тогда испытывали надежду на благоприятные последствия политического кризиса, убедились, что мечта не реализована. Потянулись сложные годы тяжелейшего стресса. И память об этом стрессе, как у человека, который выздоровел, вызывает болезненные ощущения».
Для молодежи, отмечает эксперт, это вообще события прошлого века: «А для людей, которые это пережили, есть вчерашний, сегодняшний и завтрашний день. Жизнь проходит в этой триаде. И ощущение чего-то неприятного, связанного с дракой, смысл которой рассосался, остался».
Вместе с тем, отмечает Ослон, ситуация не столь катастрофична, как выглядит в зеркале опроса коллеги. На взгляд эксперта, формулировки, с которыми обращаются к людям авторы исследования, отличаются определенной ущербностью: «Респондент находится в жестких рамках, где ищет подходящие смыслы. Однако поле проблемы очень большое, и никакой вопрос не может его покрыть. Человек видит перед собой три высказывания и, будучи вежливым человеком, отвечает лишь на одно из них. Дистанция между тем смыслом, который он сам бы нащупал и выразил, и его высказыванием – огромная! Если бы там присутствовали варианты – злобная воля Ельцина или добрая воля Ельцина, – были бы и такие ответы. Когда речь идет о смысловом поле, единственный способ понять, что же люди думают по этому поводу, – это задавать открытые вопросы».
