Александра Самарина.
Публикации списков с именами тайных агентов КГБ россияне вряд ли когда-нибудь потребуют.
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)
Вчера появилось сообщение о том, что в Болгарии раскрыт список ведущих журналистов и издателей, сотрудничавших в прошлом с органами госбезопасности. Скандал, разразившийся в бывшей стране социалистического лагеря, России не грозит – уверены эксперты «НГ».
Опубликованный секретный список агентов болгарской госбезопасности включил многих известных представителей интеллигенции. К примеру, сообщает Радиостанция «Свобода», там упоминается владелец самой крупной частной политической радиостанции в стране Дарик, руководитель влиятельного информагентства, журналисты музыкальных радиостанций. А также бизнесмен, который якобы сейчас владеет пятью развлекательными телеканалами.
Никакого административного наказания все эти люди не понесут. Поэтому полноценной люстрацией, которая включает определенные формы запрета на профессию, как во времена маккартизма в Америке, опубликование списков назвать нельзя. Впрочем, поименованные там граждане не смогут впоследствии занимать руководящие партийные посты в правых структурах. Комиссия, рассекретившая списки, состоит из историков, журналистов и политиков. До конца года ожидается опубликование продолжения этой документальной саги.
В России подобные вопросы широко обсуждались в самом начале перестройки. Глава фонда «Эффективная политика» Глеб Павловский считает, что тогда проект мог быть и осуществим, и полезен. Однако сегодня, уверен эксперт, момент безвозвратно упущен: «Требование люстрации в современной России – это борьба с покойником, которого втихомолку придушили подушкой где-то в 1991–1992 годах». Нынешний интерес к проблеме собеседник «НГ» объясняет тем, что «у нас не была проведена либерализация, которую требовало население»: «Разве была, к примеру, проведена либеральная реформа МВД? Если бы мы ее провели, наша милиция не была так слабо отличима от организованных преступных группировок. Проблема в том, что неосуществленная у нас либерализация подменяется бесконечными препирательствами о том, кто на кого стучал в 70-х и 80-х годах. Люстрация – это крайняя форма либерализации силовых структур. Она могла быть проведена в 80-е годы, хотя и не была популярна у большинства. Тогда она оказалась бы крайне болезненной, но уже в середине 90-х боль была бы забыта, а результаты были бы налицо. Сегодня это бессмысленные пужалки друг друга».
Секретарю Союза журналистов России Михаилу Федотову, напротив, болгарский опыт кажется оптимальным: «Общество должно знать своих «героев». Поскольку журналист, поясняет эксперт, это публичная фигура. Между тем, напоминает Федотов, в законе о СМИ, принятом в 1991 году, есть прямой запрет на использование журналистом своего профессионального статуса «для сбора информации в пользу третьего лица, не являющегося СМИ»: «И если сегодня наш журналист попадется на сотрудничестве с госбезопасностью, то он, находясь под защитой закона о спецслужбах, допускающих такие формы взаимодействия с прессой, с точки зрения закона о СМИ будет нарушителем закона». Ответственность, подчеркивает собеседник «НГ», может быть уголовной, административной и дисциплинарной: «Например, главред может уволить журналиста».
Корреспондент поинтересовалась: допускает ли Михаил Федотов, что эта норма нарушается сегодня руководством госканалов, других СМИ? «Я вам скажу больше того – я, наверное, не знаю ни одной законодательной нормы, которая бы у нас не нарушалась», – с легкостью уклонился от ответа эксперт.
Глава Центра изучения элит Института социологии РАН Ольга Крыштановская указывает, что люстрация означает «все-таки мягкую революцию»: «Это кардинальный и бесповоротный разрыв с прошлым. Однако драма российской истории заключается в бесконечном, порочном колесе революционности, постоянных попытках бунта, попытках все свалить и все начать заново. Поэтому, мне кажется, для России неприемлем больше революционный путь. Да, были ошибки прошлого, не надо голову в песок прятать, но нужно все-таки идти эволюционным путем. Где нам взять новых управленцев? От старого поколения у нас сейчас осталось уже 18%. Это все номенклатура».
Независимый политолог Дмитрий Орешкин уверен, что такая акция в России лишена смысла: «У россиян отсутствует понимание того, что сотрудничество с органами неприлично. У нас премьер, пользующийся большой популярностью, возглавлял ФСБ. Я очень хорошо помню, как во время избирательных кампаний 2003–2004 годов люди искали любую возможность, чтобы заявить о своем опыте работы в спецслужбах. Это обстоятельство создавало им преимущества, поскольку в глазах избирателей оно было связано с державностью, а державность тогда была главной идеей. В бывших странах народной демократии есть четкое понимание связи коммунистических спецслужб с национальным порабощением. Поэтому гражданин, работавший на органы, воспринимается там как человек, работавший против своего народа. У нас идея люстрации не будет воспринята общественным мнением».
