Водные риски Центральной Азии

Сегодня уже половина орошаемых земель в некоторых регионах Центральной Азии превращена в солончаки и болота.
Фото PetraSoft

Российским заинтересованным организациям недавно был представлен доклад «Оценка региональных рисков в Центральной Азии» и план действий к нему. Подготовка документа проходила под эгидой Программы развития ООН (ПРООН). Он был сфокусирован на поиске наиболее эффективных путей совместной международной помощи беднейшим странам региона в условиях растущих угроз в области водной, энергетической и продовольственной безопасности в Центральной Азии.

Общая энергосистема и совместное водопользование в Центральной Азии ушло в небытие вместе с Советским Союзом. Туркменистан, Узбекистан и Казахстан, поставлявшие в те времена в Таджикистан и Киргизию топливо для выработки электричества и тепла, сегодня распоряжаются нефтью и газом по своему усмотрению, повышая тарифы транзита и экспортные цены для Таджикистана и Киргизии.

Снижение производства электроэнергии (согласно официальным данным, в Киргизской Республике выработка упала на 18,5%, а в Таджикистане – на 8%) фактически привело к остановке промышленного роста в обеих странах. Сельские районы Таджикистана получают электричество в зимний период только 2–4 часа в сутки. В Киргизии в большинстве областей ежедневные отключения составляли в зимний период до 12 часов.

В свою очередь, эти страны, расположенные в верховьях крупных центральноазиатских рек, используют по своему усмотрению доставшиеся им после развала Союза гидроэлектростанции. Для решения своих энергетических проблем водохранилища Нурекской и Токтогульской ГЭС, служившие в свое время резервуарами для хранения воды для орошения сельскохозяйственных земель, в том числе и в странах, расположенных ниже по течению, активно используются в энергетическом режиме. Это приводит к разливам рек и заболачиванию пахотных земель «нижних соседей». За последнее десятилетие доля засоленной и заболоченной пахотной земли увеличилась примерно на 25% и сегодня составляет 50% площади орошаемых земель. В результате урожайность в низовьях рек в Узбекистане и Туркменистане снизилась на 20–30%.

Такая «кооперация» не сможет продолжаться долго. Энергетические и водные инфраструктуры постепенно приходят в негодность, их эксплуатация в авральном режиме без серьезных инвестиций рано или поздно приводит к кризису. Кризис зимы 2007/08 года в Таджикистане, который стоил стране 250 млн. долл., убедительно это проиллюстрировал.

Борьба за инвестиции и строительство крупных региональных гидроэлектростанций – основной барьер для успешного регионального сотрудничества – может на время потерять свою актуальность. Надежды на помощь со стороны крупных инвесторов в условиях глобального экономического кризиса могут оказаться не столь оптимистичными. До недавних пор Таджикистан и Киргизия рассматривались как обладатели огромных запасов ледниковой воды. Однако, согласно отчету, выпущенному осенью 2008 года Экологической программой ООН и Всемирной службой мониторинга ледников, площадь ледников Тянь-Шаня в XX веке сократилась на 25–35%. Такой сценарий может положить конец перспективам Таджикистана и Киргизской Республики в сфере гидроэнергетики и повысить их зависимость от ископаемого топлива в будущем.

Во всей этой истории очень важен и тот факт, что высокий уровень водопотребления в Центральной Азии не связан с повышением потребления воды на бытовые нужды. Миллионы жителей региона не имеют доступа к источникам очищенной воды для питья и личной гигиены. В то же время потери поливной воды из-за нерациональных методов орошения в сельском хозяйстве составляют в Центральной Азии, по данным Всемирного банка, 79%. Для сравнения: общий показатель по развивающимся странам составляет около 60%.

Для борьбы с расточительной практикой водопользования необходима реструктуризация и совершенствование системы поддержания и технического обслуживания основных национальных и субнациональных ирригационных сетей. Целый ряд вопросов можно решить, если предоставить рыночным силам более заметную роль в сфере водораспределения и водопользования. Отход от централизованного контроля над сельскохозяйственным производством и от поддержки монокультуры хлопка, устранение барьеров на пути инвестиций в системы очистки воды, микрогидроэлектроустановки или другие альтернативные энерготехнологии могут привести к значительному снижению показателя количества потребленной воды в расчете на один доллар произведенной сельхозпродукции. А еще – меры по поддержке коммерческого внедрения систем капельного орошения, сбора дождевой воды и других водосберегающих технологий и многое другое, подтвердившее свою эффективность в других странах.

Недавнее решение таджикского правительства, поручающее Министерству промышленности и энергетики обеспечить к концу года постройку 50 малых гидроэлектростанций, – иллюстрация того, что процесс начался.

К рискам в области водной, энергетической и продовольственной безопасности прибавились риски, связанные с глобальным финансовым кризисом. Произошло значительное обесценивание курсов валют почти во всех странах ЦА, вызванное падением экспортной выручки и снижением объемов денежных переводов из-за границы. Уже сегодня 1,5 млн. человек в Таджикистане ощущают нестабильность в обеспечении продовольствием, 650 тыс. испытывают критический недостаток в продовольствии, а около миллиона жителей Киргизии уязвимы к этим рискам.

Так что беднейшим странам Центральной Азии, прежде всего Киргизии и Таджикистану, понадобится серьезная помощь международного сообщества, в том числе и Российской Федерации в решении как краткосрочных, так и долгосрочных задач развития.