Татьяна Ивженко На этой неделе Служба безопасности Украины (СБУ) возбудила уголовное дело по факту искусственной организации Голодомора – голода 1932–1933 годов, унесшего миллионы жизней. Эта новость шокировала даже тех, чьи предки пережили то страшное время, тех, кто и без политических указов всю жизнь чтит память погибших. Ведь уголовное дело по определенной статье принципиально отличается своей железобетонной конкретностью от святого долга памяти, который формирует моральные устои народа. Люди в погонах в один день превратили трагедию в фарс.
Не прошло и года с момента, когда СБУ обнародовала поименный список организаторов Голодомора. В нем содержалось 19 фамилий, под № 1 – Сталин Иосиф Виссарионович, среди остальных 18 имен встречается мало известных. До сих пор до конца непонятно, зачем это делалось: рядовой украинец и без подсказки власти знает, что вина лежит не столько на людях, которых давно нет в живых, сколько на системе, которой не стало задолго до 1991 года. Президент Виктор Ющенко неоднократно повторял, что признание Голодомора и память о нем не имеют ничего общего с попыткой выставить счет виновным. Это как раз тот случай, когда правда нужна живым.
Может быть, СБУ, обнародовав свой список, пыталась дать сигнал, что претензии предъявлять некому? Возможно, таким образом хотели убедить Дмитрия Медведева приехать осенью прошлого года в Киев – для участия в мероприятиях памяти 75-й годовщины Голодомора? Но приглашение, как известно, не было принято. Зато публикация черного списка привела к ряду скандалов. Например, представители Еврейского комитета Украины возмутились, что СБУ обвинила в организации Голодомора преимущественно людей еврейской национальности. Причем, как выяснилось, многие из тех 18 занимали должности, которые явно не соответствовали уровню организации репрессий: кто-то работал в транспортном отделе, кто-то в статистическом. Почему бы тогда не назвать поименно всех, кто имел отношение к режиму советской власти в 1930-х? Как относиться к тем из них, кто позже сам стал жертвой репрессий?
Пополоскав на страницах газет имена давно умерших людей, о скандале забыли. Он растворился в череде новых скандалов, которые постоянно сопровождают попытки украинской власти восстановить справедливость по отношению к жертвам Голодомора. Уголовное дело «по факту», несомненно, вызовет новую волну обвинений, оскорблений и политической ругани.
Первым возмутился украинский депутат от фракции «Наша Украина – Народная самооборона» Геннадий Москаль: «Против кого СБУ открывает дело – против кладбища?! Кого собираются привлечь к ответственности?» Юристы недоумевают: по каким законам собираются судить? Нынешнее украинское законодательство не имеет отношения к временам почти вековой давности, что же, возвращать к жизни законы 1930-х? Любой нормальный человек в Украине скажет, что тему Голодомора нужно оставить историкам, ее нужно сохранить в сердцах людей. А силовым структурам и правоохранительным органам здесь делать уже нечего.
Но в том и проблема, что благое дело, провозглашенное Виктором Ющенко, извращается исполнителями. Одни разворовывают средства, выделенные на памятные знаки жертвам. Другие фальсифицируют документы, готовящиеся к выставке. Третьи готовы лоб разбить, доводя до абсурда идею восстановления исторической справедливости. Не поворачивается язык сказать, что украинский президент в этой ситуации – единственный положительный герой. Разве нет его вины в том, что в Украине создана именно такая система, извращающая и доводящая до абсурда любое здравое начинание и превращающая в политическую коммерцию даже проект, имеющий исключительную моральную ценность? И эта система действует одинаково топорно в любой сфере и в отношении любого вопроса. Собрались построить демократию – передрались за финансовые потоки. Хотели почтить память, а увязли в склоке за признание слова «геноцид»┘
Многие политики в Киеве уверенно говорят, что единственная причина, по которой мир до сих пор не признал Голодомор геноцидом украинского народа, кроется в противодействии со стороны России. Россия действительно не признает слово «геноцид» в отношении Голодомора. Но так относятся к проблеме и на Западе. Замдекана исторического факультета МГУ Алексей Власов ранее пояснил: «ООН руководствовалась принципами международного права, в соответствии с которым понятие «геноцид» подходит только к одному ярко выраженному случаю – геноциду в отношении евреев и цыган в конце 1930-х годов XX столетия и в годы Второй мировой войны, поскольку даже в отношении геноцида против армян в Османской империи есть определенные сомнения в правовом ракурсе».
Так что важнее Киеву – живая память или юридическое слово? Международные организации и десятки отдельных стран готовы признать трагедию украинского народа и вместе с украинцами чтить память жертв Голодомора. Но одно дело – сочувствовать, другое – принимать участие в балагане. После перевода исторической трагедии в плоскость Уголовного кодекса сочувствующих станет меньше. Зато, к сожалению, прибавится число тех, кто подозревает Киев в пиаре на исторической трагедии.
