Экономика счастья

Экономика счастья пытается связать объективные критерии и субъективные ощущения людей.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

Публикацией интервью «Нравственность – категория экономическая» главы Счетной палаты Сергея Степашина (см. «НГ» от 20.05.09) газета подняла интересную тему – экономики счастья. С экономической точки зрения, наращивая производство, общество живет лучше. А становится ли оно пропорционально счастливее? Этим вопросом занимаются два подраздела экономики – экономика счастья и экономика благосостояния.

Экономика благосостояния пытается фиксировать качество жизни, исходя из объективно измеряемых критериев: покупательной способности, среднедушевого дохода и т.п. Все это, безусловно, важно, но самоощущение людей, экзистенциальный пульс общества зависят от чего-то еще, что остается за рамками измерений этой ветви науки.

Экономика счастья в противоположность экономике благосостояния оперирует исключительно субъективными оценками людей – их опрашивают, удовлетворены они жизнью или нет?

Экономисты установили, что люди чувствуют себя счастливее по мере увеличения доходов примерно до 20 тыс. долл. в год. Это подтверждают и данные социологии труда, в соответствии с которыми сначала дополнительное вознаграждение стимулирует менеджеров к усиленной работе, а начиная с некоторого уровня дохода не очень. (Правда, потом опять начинает стимулировать, но уже при очень крупных бонусах.)

Можно назвать несколько причин, по которым рост доходов не конвертируется напрямую в счастье.

Первое. Для человека важен не только абсолютный уровень его благосостояния, но и его приращение. Сам процесс улучшений греет душу не меньше, чем результат. Чем лучше положение дел, тем труднее добиться новых значимых сдвигов. Отсюда ощущение стагнации и уныние.

Второе. Если взаимосвязь «удовлетворенность – объективные улучшения» изобразить графически, то кривая будет напоминать наклоненный вбок лепесток (в науке эту кривую называют петлей гистерезиса). Вверх по нему человеку приходится взбираться с замедлением, а вниз он съезжает с ускорением. Получается, что потери терзают людей несравненно больше, чем их радуют соизмеримые по размеру приобретения.

Третье. Поскольку критериев качества жизни много и не все они одновременно устремлены вверх, то, если где-то произошел сбой, это может перевесить в сознании весь выигрыш.

Четвертое. Счастье – не автономная величина, его ощущение рождается в результате сравнения с окружающими. Условно говоря, параллель с процветающими датчанами или бедствующими папуасами мало влияет на самоощущение россиянина.

Пятое. Более сильную эмоциональную реакцию вызывают редко случающиеся события. Для относительно благополучных социумов таковыми являются неприятности, поэтому они особенно болезненны. Догоняющие страны оказываются тут в более выигрышном положении.

В итоге экономики счастья и благосостояния предоставляют ряд важных выводов.

Экономика благосостояния уязвима по ряду причин. Например, плюсы, которые отражаются через деньги, могут перекрываться минусами, которые денежный индикатор не фиксирует: нервность работы, плохие предчувствия, ломка семейных ценностей, одиночество большого города и т.п.

Экономика счастья, построенная на субъективных суждениях, имеет свои недочеты. В частности, вызывает сомнение способность людей верно отражать интегральное ощущение от жизни за длительный промежуток времени┘

И все же, несмотря на то что подходы, выработанные этими двумя дисциплинами, не вполне корректны, реальная экономическая политика нацелена прямиком на них. За неимением лучшего, такие показатели, как объем ВВП, абсолютизируются. При этом напрочь выпадает из виду, что интенсивный экономический рост приводит к эмоциональному истощению. А еще он откусывает квоту счастья у будущего поколения из-за того, что задирает планку ожиданий.

Возможно, стоит перенастроить измерительную систему, и жизнь во многих странах предстанет вовсе не такой худой. Просто «глобальный турнир» сейчас идет по неудобным для них правилам.

В свою очередь, и лидерам приходится несладко: загипнотизированные показателями, они могут крутить и крутить педали, пока не рухнут в изнеможении. (Что, собственно, и привело к кризису. Часть людей вышла из игры, не согласившись интенсивнее работать, чтобы больше потреблять.)

Необходима система, способная улавливать тонкое самоощущение людей. Улавливать в динамике, не усредняя, в привязке ко времени и различным человеческим стратам. Как это сделать – тема отдельной статьи. Ограничусь лишь констатацией: интернет третьего поколения – та среда, которая позволяет решить эту задачу. Рекомендательные сервисы, в которых накапливаются мириады оценок потребительских актов, фактически служат детектором субъективного качества времени. Субъективное качество времени – гораздо более релевантный и исчерпывающий критерий. Ведь по большому счету экономические показатели важны лишь постольку, поскольку делают людей счастливее.