Что это было: саммит или форум?

На протяжении нескольких последних лет саммиты Россия–ЕС неизменно оканчивались безрезультатно. В отсутствие доверия лидеры с обеих сторон не были готовы выступать с амбициозными и смелыми предложениями в адрес партнеров. Стал ли российско-европейский саммит в Ницце исключением? Эта встреча, померкнувшая на фоне последовавшего за ней финансового саммита 20 наиболее развитых экономик мира в Вашингтоне, сразу же отошла на задний план. Можно видеть в этом случайность, а можно – и тенденцию.

В Европе перестали делать вид, что отношения с Россией являются для нее приоритетными. В реальности они уже не являются ни полноценными, ни продуктивными. В Брюсселе и европейских столицах стратегическое партнерство в лучшем случае видится как отдаленная и вероятная перспектива российско-европейских отношений, обусловленная массой предварительных условий, но совсем не как нынешнее их состояние. Изменить ситуацию вряд ли смогут даже возобновляющиеся 2 декабря переговоры о новом соглашении о партнерстве между Россией и Евросоюзом. Причина в том, что приоритеты ЕC в отношениях с Россией осязаемо меняются, равно как и намерения России в отношении единой Европы.

Наиболее заметным итогом саммита в Ницце стал выход на первый план двусторонних отношений проблемы безопасности. После заявлений президента Дмитрия Медведева о размещении ракетных комплексов «Искандер» в Калининградской области, о других мерах, необходимых для нейтрализации американской ПРО в Польше и Чехии, все остальные аспекты российско-европейских отношений на переговорах отошли на периферию.

Вместо того чтобы расширять границы партнерства, стороны увлеклись проблемой безопасности, которую они не в состоянии решить самостоятельно. Но даже по этому вопросу итоги саммита, мягко говоря, противоречивы: председательствующий в ЕС президент Франции Николя Саркози добился обещания от Медведева не размещать ракеты «прежде чем будут обговорены новые условия для обеспечения общеевропейской безопасности», то есть до лета 2009 года, хотя систему ПРО планируют разместить не ранее 2012 года. В то же время Медведев сумел продвинуться в реализации своей идеи договора о европейской безопасности и добился от европейцев согласия на проведение встречи в рамках ОБСЕ, к участию в которой будут приглашены и США.

Никто, наверное, не станет оспаривать того, что эти темы серьезны и важны – однако был ли саммит в Ницце самой подходящей площадкой для их обсуждения? Ответ очевиден – нет, не был.

Происшедшее свидетельствует о том, что возможности диалога на уровне государств исчерпали себя, и отношения в рамках партнерства России и Евросоюза зашли в тупик. Для Москвы то обстоятельство, что лишь угроза конфликта, для которого не существует ни идеологических, ни территориальных причин, смогла «разогнать застой» в двустороннем сотрудничестве, является особенно плохим знаком. По существу, своими действиями Кремль начал, а Европейский союз с готовностью поддержал процесс перевода двустороннего, российско-европейского, партнерства в плоскость многосторонних отношений. Саммит Россия–ЕС из регулярной инспекции прогресса сотрудничества окончательно превратился в пустопорожний международный форум, где обсуждаются намерения и планы.

Между тем встречу в Ницце следовало бы использовать более эффективно. России было о чем поговорить с европейцами, и она была обязана прояснить ряд неудобных – в том числе и для себя – вопросов. Один из них – энергетическая безопасность. Сегодня единая Европа начинает искать альтернативные, неполитические пути решения этой проблемы без участия России. В частности, при помощи программ повышения энергоэффективности производства и снижения энергопотребления, строительства терминалов для хранения сжиженного газа, объединения сетевых энергетических компаний и либерализации энергетического рынка и, конечно, модернизации промышленности.

Есть ли в этой системе место для России? Готова ли Европа предложить России участие в программах по энергосбережению? Не следует ли объединить усилия по борьбе с изменением климата? Тем более что недавно принятый пакет мер в области энергетики и изменения климата фактически обрекает Россию и ЕС на тесное партнерство. Ведь ради того, чтобы сократить выбросы углекислого газа, Европе придется отказаться от угля в пользу голубого топлива.

Хорошая новость состоит лишь в том, что экономические отношения, которые, по словам Жозе Мануэла Баррозу, достигли «потрясающих высот», не зависят от итогов саммитов. Товарооборот между ЕС и Россией растет и за счет экспорта, и за счет импорта, и на долю ЕС приходится более 50% внешней торговли России. Однако в условиях финансового кризиса экономические вопросы, которые, нельзя вновь не согласиться с Баррозу, «будут определять отношения между Россией и ЕС», нуждаются в более детальном обсуждении. Однако энергетическая и экономическая темы получили незаслуженно мало внимания.