Андрей Бакланов Президент Дмитрий Медведев настойчиво обращает внимание на то, что созданные ранее механизмы сохранения мира и стабильности в Европе не срабатывают. С учетом этого возникла задача критического осмысления нынешнего положения дел с последующей разработкой новой концепции европейской безопасности.
Задача создания общерегиональной системы безопасности – продукт колоссальной по объему работы, десятков, сотен раундов переговоров. И необходимо настраиваться на процесс такого рода, требующий, кстати, большого штата специалистов самой высокой категории. Поэтому, прежде чем браться за столь сложное дело, нужно определиться в отношении наличия необходимого арсенала средств и возможностей для результативной работы.
Кроме того, для создания системы безопасности в региональном масштабе необходимо в первую очередь определить круг возможных участников. Они должны ясно осознавать характер своих беспокойств в данной сфере, как и озабоченности других участников создаваемых структур. Но для большинства стран Западной, Северной, Центральной, Южной Европы система безопасности в определенном смысле уже существует. Они входят в НАТО и помимо этого имеют автономный европейский компонент. При этом очевидно, что для немалого числа европейских государств наша страна – вероятный оппонент, а не член доверительных политических интеграционных схем.
Возникает вопрос, что может послужить объединяющим моментом для сообщества, в которое войдут различные страны (в том числе, например, Россия, Польша, Чехия). Таким началом могло бы быть противодействие так называемым новым вызовам и угрозам. Но, в сущности, ни одна из этих угроз таковой не является.
Ключевая – международный терроризм – существует в течение десятилетий. За эти годы стало ясно, что за ширмой международного терроризма стоит своего рода глобальный преступный синдикат, который в меру сил отрабатывает заказы, получаемые из самых разнообразных источников – тех, кто заинтересован в увеличении и диверсификации продаж вооружений, в разжигании конфликтов, в том числе этнического и религиозного характера, на территории других стран, кто стремится прийти к власти, оттеснив существующие правящие элиты, кто пытается перекроить карту мира. И потому «новые угрозы и озабоченности» не могут рассматриваться в качестве достаточно веской мотивации для создания новой структуры европейской безопасности.
Что касается «традиционных» угроз и озабоченностей, то отсутствие вразумительного ответа на вопрос о том, кто же в самом деле является наиболее вероятным противником для стран Европы, приводит к таким схемам, как строительство систем ПВО против «иранской ракетной угрозы» и т.п.
Сегодня главные угрозы миру и спокойствию Старого Света видятся не в военной области, а в более широком диапазоне – в сфере экономической, финансовой, энергетической безопасности, в частности, в области поставок энергоносителей. И в соответствии со всеми приведенными обстоятельствами новая структура европейской безопасности должна быть ориентирована на формирование механизмов, которые бы дали большую «устойчивость» и защиту странам континента от опасных коллизий в сфере обеспечения всем необходимым их народов. Именно вокруг решения такого рода задач можно объединить все государства, включая прибалтийские и восточноевропейские.
Сложным представляется вопрос о круге непосредственных участников будущей системы безопасности. При формировании Хельсинкской системы без особых сложностей была принята формула участия «всех европейских стран плюс США и Канада» (с учетом тогдашней роли этих стран в мировой политике). Сегодня, как представляется, ответ о целесообразности непосредственного подключения Вашингтона к европейской системе далеко не столь очевиден. Есть большие сомнения в способности нынешнего американского руководства играть роль позитивного элемента при формировании мирного европейского ландшафта. Вместе с тем по аналогии со «средиземноморским компонентом» ОБСЕ можно было бы рассмотреть вопрос об особой форме сопричастности к будущей системе безопасности ряда ведущих государств, находящихся в непосредственной территориальной близости к Европе или играющих особую роль в международных отношениях.
Дарья Гармоненко