Средний класс обеспокоен

В Институте социологии РАН закончено исследование, касающееся восприятия массовым сознанием новых вызовов и угроз, стоящих перед Россией. Его результаты будут обнародованы во второй половине ноября. Подготовлен труд совместно с московским представительством Фонда имени Фридриха Эберта. В интервью «НГ» один из участников исследования, завотделом анализа динамики массового сознания Института социологии, кандидат философских наук Владимир Петухов, рассказал об особенностях восприятия гражданами событий последнего месяца.

– Владимир, похоже, война и финансовый кризис стали предметом самого широкого обсуждения. Ваше исследование отмечает такую тенденцию?

– Оба события действительно сегодня определяют политическую и социальную жизнь страны. Однако в массовом сознании эти явления не находят столь же острого, эмоционально окрашенного отражения, как в экспертном сообществе, занимающемся этими вопросами профессионально. Люди в этом смысле сохраняют большее спокойствие. И еще: последствия этих событий, понятно, не очевидны простому человеку. Особенно это касается финансового кризиса. То есть существует некоторое понимание того, что это серьезная проблема, с которой столкнулась Россия, но как она отразится на жизни конкретного человека, пока неясно.

– Как отвечают на эти вопросы ваши респонденты?

– Принципиальных расхождений с данными прошлого года не наблюдается. Но необходимо отметить один важный момент. Острота восприятия экономических и социальных проблем крайне дифференцирована в разных слоях общества. Чем дальше от Москвы живут респонденты, чем они старше и менее обеспечены, тем острее эти проблемы воспринимаются. Все эти межпоколенческие, территориальные и имущественные линии раскола никуда не исчезают. И латентная напряженность в обществе сохраняется. А вместе с ней – и основа для роста социального недовольства. Нынешний кризис может углубить эту линию раскола.

– В каком случае?

– Многое зависит от того, какие меры будут приняты. Если кризис не коснется большинства населения, то ничего страшного не произойдет. Однако, когда мы говорим о восприятии финансового кризиса, мы упускаем из виду тот факт, что всех волнует сердцевина происходящего – инфляция и рост цен. Эта проблема затмевает собой все остальное: каждый второй респондент отвечает, что его эти вопросы занимают в наибольшей степени. Сегодня, что особенно интересно, это не только социально уязвимые слои, но и средние, и даже хорошо обеспеченные. Эта тенденция отмечалась всегда, но сегодня она особенно отчетливо выражена. Плачевная ситуация с жильем, образованием, медициной – это проблемы не финансового кризиса. Как раз эти долгосрочные проблемы и волнуют больше всего средние слои. Складывается парадоксальная ситуация: люди чуть-чуть обросли жирком, стали зарабатывать какие-то деньги, и вдруг выяснили, что на них они не могут получить ни качественных медицинских услуг, ни нормальную квартиру...

– Как повлияла на массовое сознание предшествовавшая кризису война в Грузии?

– Здесь тоже есть важные перемены. Впервые пошли вверх показатели, касающиеся взаимоотношений России с внешним миром – с точки зрения опасений граждан. Раньше эта проблематика россиян мало волновала. Война на Кавказе, и это видно по опросам, выдвинула в центр общественного внимания такие вопросы, как место России в мире, отношения с другими странами. Мы наблюдаем большую поддержку власти.

– Не наблюдается роста протестных отношений в связи с кризисом?

– Конечно, отмечаются и опасения: эти события могут ухудшить социально-политическую ситуацию в стране. Всплеска протестных настроений нет. Но подвижки отмечены нами и на этом фронте. Повышается степень готовности граждан выйти на улицы, если ситуация станет совсем плохая.

– Есть и цифры?

– Если год назад демонстрировали готовность выйти на улицы 20% опрошенных россиян, то сейчас – 25–27%. Замечу: эта готовность гипотетическая. На самом деле все опросы показывают, что больше 3–5% никогда на улицу не выходят. Это словесная готовность. И она распределяется крайне неравномерно: высока среди старших и малообеспеченных групп населения, которые не представляют серьезной угрозы стабилизации. И опять-таки это в российской глубинке. В мегаполисах готовы выйти на улицы не 20, а 3–5%. Мы также наблюдаем в последнее время некоторое охлаждение людей к такого рода акциям. Так же, как они перестали верить в выборы, они перестали верить в результативность «осенних выступлений трудящихся», организованных левыми партиями и профсоюзами. Люди разочарованы. И это на самом деле тревожный симптом. Потому что если не используются легальные формы, появляется почва для экстремизма, о котором так любят говорить.

– Насколько вообще велика доля граждан, интересующихся политикой?

– На фоне остальных стран мы не выглядим большим исключением, хотя наши показатели в этой области несколько ниже европейских. У нас соотношение такое: постоянно интересуются политикой около 20–30% населения. Еще процентов 40 – от случая к случаю. Если что-то происходит – они включаются в обсуждение. Если судить по реакции населения на войну в Грузии, степень включенности очень высокая.