Павел Круг. Решение президиума Верховного суда РФ о признании последнего российского императора Николая II и его семьи жертвами политических репрессий оказалось не просто юридическим актом, но получило политическое и идеологическое звучание. А в контексте чреватой расколом ситуации, сложившейся в Русской православной церкви, оно отозвалось и в религиозной жизни страны.
В течение нескольких лет суды разных инстанций вслед за Генпрокуратурой отстаивали в споре с наследниками Романовых свою позицию, отказываясь ставить вопрос о реабилитации царской семьи. Было бы затруднительно вдаваться здесь в юридическую аргументацию сторон. Очевидно, впрочем, что после периода длительного крючкотворства внезапное изменение позиции суда, ее четкое и ясное изложение – не иначе как результат вмешательства политического руководства страны, решившего, что царя все-таки надо реабилитировать. Было это лишь символическим жестом или имело какой-то политический смысл?
Несомненно, реабилитация царской семьи – первая знаковая идеологическая новация при новом президенте Медведеве, кстати, юристе по профессии. Она подается как торжество права и справедливости. Причем само собой напрашивается сравнение с предыдущим президентом Путиным, выходцем из спецслужб, при котором подобный жест доброй воли был вряд ли возможен. Разумеется, реабилитация Николая II политически прямо направлена против нынешней КПРФ, ведущей идеологическую родословную от ленинской ВКП(б). На почве общего антикоммунизма вновь смогли объединиться такие разнородные идеологические силы, как либералы и убежденные монархисты.
Но остаются неудобные вопросы – что же раньше, до реабилитации, власти считали Николая II политическим преступником? Даже когда предавали его прах земле в 1998 году? Даже когда Церковь объявила его святым в 2000-м? Даже летом нынешнего года, когда в связи с 90-летней годовщиной расстрела с размахом отмечались «царские дни» с панихидами и крестными ходами по всей стране?
К Церкви тоже есть вопросы. Как известно, Русская зарубежная церковь причислила царскую семью к лику святых в 1981 году, Московский Патриархат – двумя десятилетиями позже на юбилейном Архиерейском Соборе. Политической реабилитации царской семьи РПЦ (в отличие от представителей дома Романовых) от государства не требовала, отмечая, что святые в таковой не нуждаются. Но вот внутри Церкви стал набирать силу православный фундаментализм и монархизм, понимаемый как немедленная реставрация самодержавия. Сейчас это течение представляет епископ Диомид (Дзюбан). Официальная РПЦ вяло отговаривается тем, что считает монархию желательной, но не единственно приемлемой формой правления. Хотя Николай II и святой, но на «царебожников» высшие иерархи посматривают с недоверием. В ответ те требуют покаяния от церковных властей.
Вот в такой ситуации происходит политическая реабилитация царской семьи. Церковь ее приветствует. Синодалам, заседающим в Чистом переулке, есть что сказать диомидовцам: «Смотрите, нынешняя власть давно не безбожна, она идет по пути пусть мягкой, но реставрации имперских идеалов!» Монархический пафос епископа Диомида теряет политическую заостренность. Наследники Романовых удовлетворены и ни о каком восстановлении монархии речи не ведут. Правда, сторонники епископа Диомида всегда могут заявить, что реабилитация – показная. Считает же РПЦ, что «царь не настоящий», когда речь заходит об останках, покоящихся в Санкт-Петербурге в Петропавловском соборе. Рассказы о лжемощах подкрепляются тем фактом, что РПЦ так и не согласилась с выводами комиссии, рассматривавшей вопрос о захоронении царской семьи в 90-е годы, относительно идентификации останков. Интересно, где же находится прах последнего российского императора по версии Церкви?
Споры о роли Николая II в истории России велись, пожалуй, весь постсоветский период. И после канонизации, и после реабилитации царя раздавались голоса: «А война с Японией? А Кровавое воскресенье? А Первая мировая?» И в наше время Николаю II опять катастрофически не везет. Нелегко быть разменной фигурой в идеологических играх, стать реабилитированным после канонизации, объектом всеобщего покаяния и знаменем фундаменталистов. Православные последнего царя изображают на иконах, но его останки считают лжемощами. Реабилитация царской семьи лишь добавляет эклектизма в посткоммунистический идеологический коктейль. В нем уже есть кремлевские звезды и двуглавые орлы, Ленин в Мавзолее и улица Солженицына, ссылка памятника Дзержинскому на Крымский Вал и т.д. Политическая реабилитация Николая II еще раз подтвердила, что никакой новой идеологии в России нет, но жить в ней по-прежнему интересно!
