Вероника Чернышева О ценах на русское искусство сейчас принято говорить так, как некогда о славе русского оружия. Один из респондентов «НГ», отвечая на вопрос о национальном герое, сказал: «Его, безусловно, сейчас нет, но он найдется, так как долго с героиней по имени Цена на нефть страна жить не может». Однако и стабильно высокие цены на нефть все же могут гарантировать нечто духоподъемное для утраченной национальной идеи. Речь об арт-рынке, который по-прежнему набирает обороты.
Русские покупают русское. Торгуются упорно и платят дорого. Явление нормальное – придать недавно заработанным деньгам вид давно заработанных можно, купив кусочек вечности. И лучше, если эта вечность еще и часть национального достояния. Так взмыли ввысь цены на Гончарову (5,5 млн. фунтов – рекорд последних торгов), так появились нереальные 2,5 млн. фунтов за интересную только историкам искусства последовательницу Машкова – Веру Рохлину.
«С недавних пор вокруг русского арт-рынка начался ажиотаж, – пишет в предисловии к недавно вышедшей в России книге француженки Жюдит Бенаму Юэ «Цена искусства» Ник Ильин, директор по корпоративному развитию в Европе и на Ближнем Востоке Фонда Соломона Р.Гуггенхайма. – В конце 80-х годовой оборот русского арт-рынка, который в то время был сосредоточен исключительно в Лондоне, составлял не многим более 1 миллиона долларов. Тогда это казалось пределом мечтаний. В 2007-м русский рынок не только расширил свою географию (Лондон–Нью-Йорк–Москва–Стокгольм, далее везде), его годовой оборот приблизился к полумиллиарду долларов! И буквально все в безудержной эйфории говорят о том, что рост будет только продолжаться».
В прошлом году в России появились официальные представительства западных аукционных домов. В этом году Sotheby's и Christie's с небольшой разницей во времени шагнули и в Украину. В пресс-релизах к украинской предаукционной выставке Sotheby's было указано, что «в начале ХХ века украинские художники, например, Владимир Баранов-Россине и Александра Экстер, сыграли важную роль в развитии искусства первой половины ХХ века в России. Тогда их работы выставлялись в России и оказывали влияние на развитие новых художественных течений». Коммерческая уловка, политкорректность или грамотная работа с идентичностью потенциального покупателя? И то, и другое, и третье.
На вопрос о том, как будут выстраиваться стратегии британских гигантов на территории бывшего СНГ, глава Sotheby's Россия–СНГ Михаил Каменский ответил, что выставка топ-лотов русского искусства в Украине, предварявшая июньские лондонские торги, прошла с большим успехом и добавила аукционному дому Sotheby's новых клиентов. А вот снабжать искусством азиатские элиты СНГ куда сложнее. Их предпочтения сосредоточены в основном на ювелирных изделиях и национальном оружии. Реже они покупают импрессионистов. Предлагать им то, чем удовлетворяют свои интерьерные вкусы российские коллекционеры и, уж тем более, современное западное искусство, – смысла пока не имеет. Но есть еще до сих пор не охваченные арт-страстями регионы. Например, Поволжье и русский Север. Богатые жители городов нефтепромысла – вот о ком теперь размышляют аналитики британских аукционных домов. Вице-президент интернационального отдела послевоенного и современного искусства Christie's Эмми Капелаццо сказала нашей газете, что кроме Украины Christie's интересует Грузия. «Мы присматриваемся также к отдаленным регионам России, – сказала она. – Когда у людей появляются деньги, они перестают быть изолированными».
Впрочем, называть конкретные города эксперты не торопятся. Конкуренция. Хотя географию продвижения русского для русских можно легко предугадать.
