Борьба за форматы

Тбилиси резко активизировал попытки изменить миротворческие форматы по урегулированию абхазского и югоосетинского конфликтов. В этом он получает поддержку со стороны ЕС, ОБСЕ и других международных акторов. По заявлению посла Грузии в ЕС Саломе Самадашвили, Евросоюз признал нынешние форматы опасными и призвал стороны к интенсификации консультаций по скорейшему их изменению. Активную поддержку грузинским инициативам по изменению форматов оказывают и США.

То, что миротворческий формат (3+1) по урегулированию цхинвальского конфликта не адекватен структуре самого конфликта, было ясно изначально. За столом переговоров Тбилиси противостояли Москва, Владикавказ, Цхинвали. В переговорном процессе со стороны Цхинвали присутствовала только промосковски ориентированная администрация Эдуарда Кокойты, выражающая интересы лишь части разделенного конфликтом югоосетинского общества. Владикавказ был представлен не только в переговорном процессе, но и в формате самой миротворческой операции отдельным воинским контингентом(!), что входит в противоречие с Конституцией Российской Федерации. При этом в формате урегулирования не присутствовал грузинский регион Шида Картли (сюда географически входит Южная Осетия), который в отличие от той же Северной Осетии непосредственно был втянут в вооруженный конфликт. Интересы прогрузинской части населения бывшей Юго-Осетинской автономной области представлял Тбилиси. Таким образом, формат урегулирования был неполноценным и асимметричным.

Тбилисские политики спохватились относительно недавно и сформировали альтернативный политический институт, противопоставляя его администрации Кокойты. Его возглавил протбилисски ориентированный Дмитрий Санакоев. В течение двух лет эта организация безуспешно пыталась подключиться к переговорному процессу. Ее лидеры были объявлены предателями осетинского народа. А те жители региона, которые пытались с этой организацией сотрудничать, подвергались мощному давлению со стороны Цхинвали. В данной геополитической обстановке Тбилиси пытается максимально использовать потенциал этой властной структуры, усилить ее влияние. Необходимым для этого условием является «признание» администрации Санакоева полноценным участником на международной арене. И подобные попытки предпринимаются. Грузинским властям удалось несколько раз добиться того, что Санакоеву была предоставлена международная трибуна. То есть кое-какую базу для расширения формата урегулирования грузинские власти заложили.

Предложения Тбилиси по изменению формата урегулирования нашли понимание в западных институтах, в том числе в ОБСЕ, патронирующей урегулирование грузино-осетинского конфликта. Западу стало ясно, что в существовавших условиях можно было достичь лишь замораживания вооруженной составляющей конфликта, но одновременно и самого процесса политического урегулирования. Однако в этом случае миротворческий процесс превратился в квазимиротворческий и просуществовал до прошлого года. Просуществовал и лопнул. А на его месте образовался институциональный вакуум. Последние же обострения в конфликтных зонах привели к тому, что Россия начинает восприниматься Западом как сторона конфликта. Сепаратистские силы рассматривают ее как гаранта собственной безопасности, а Тбилиси – как основного противника, пытающегося аннексировать территории. Но вместе с реальными опасностями – угрозой возобновления боевых действий возникла надежда на то, что стороны найдут новые возможности для построения миротворческого процесса, более адекватного самой структуре конфликта.

Оптимальная схема урегулирования могла бы быть представлена следующим образом: промосковская тройка Цхинвал (Кокойты) – Владикавказ–Москва и протбилисская тройка Цхинвали (Санакоев)–Гори (административный центр Шида Картли)–Тбилиси. Таким образом, разделенное политическими противоречиями общество Цхинвальского региона было бы более справедливо представлено в новом формате (2+2+2). Способствовать переходу в подобный формат могут ЕС и США, поэтому Тбилиси старается максимально привлечь их к нынешним процессам. Именно этим определяется интенсификация усилий по сближению с НАТО. И на это следует соответствующая острая реакция Москвы.

Другая идея формата 2+2+2 носит этажный характер: первый – Цхинвал и Цхинвали, второй этаж – Тбилиси и Москва, и третий этаж, как бы патронирующий весь процесс грузино-осетинского урегулирования, – ЕС и США. Такой расклад для Москвы скорее менее приемлемый, чем первый. Хотя надо отметить, что вытеснение Владикавказа из переговорного процесса вряд ли можно назвать дальновидным шагом Тбилиси, при том, что североосетинские политики (с учетом невысокой степени свободы) в определенные моменты вносили конструктивный вклад в процесс урегулирования.