Юрий Саакян На последнем заседании правительства под председательством Виктора Зубкова было принято стратегическое решение – одобрены инициативы Минэкономразвития России о дополнительном росте цен и тарифов на продукцию и услуги естественных монополий до 2011 года. По этому плану теперь предстоит жить уже новому правительству – под председательством Владимира Путина. Мотивировано решение необходимостью обеспечить экономически обоснованную доходность субъектов естественных монополий. Однако для такой цели подобный рост тарифов не нужен.
В электроэнергетике рост тарифов для потребителей по годам будет происходить в пределах 16–26%. Сделано это в том числе для реализации заявленных масштабных инвестиционных программ энергетиков и утвержденной правительством в феврале 2008 года Генеральной схемы размещения объектов электроэнергетики до 2020 года. При этом, по расчетам Института проблем естественных монополий (ИПЕМ), прогнозы электропотребления в Генсхеме завышены в 2 раза, а потребность в новой мощности и необходимый объем инвестиций – в 1,5–1,8 раза. Часто на это энергетики отвечают: не надо беспокоиться, так как все равно столько, сколько заложено в Генсхеме, построить невозможно. Но ведь затраты на «то, что невозможно построить» уже будут заложены в тариф. А главное – для целей масштабной реновации энергомощностей именно «не за счет тарифа» и затевалась реформа электроэнергетики, которая завершается в этом году. И, как докладывает топ-менеджмент РАО «ЕЭС России», завершается успешно. Получается, что рынок в электроэнергетике создавали ради рынка, да еще и с отрицательным эффектом – ростом издержек в отрасли и ростом цен на электроэнергию для потребителей.
На железнодорожном транспорте ежегодный рост тарифов на 8–14% обосновывается включением инвестиционной составляющей в стоимость перевозок. Актуальность такого решения вызвана корректировкой источников финансирования, предусмотренных в проекте Стратегии развития железнодорожного транспорта до 2030 года. Фактически решение правительства РФ означает частичное финансирование строительства новых железнодорожных линий за счет пользователей услуг железнодорожного транспорта вместо ранее предусмотренного финансирования из бюджета РФ.
В отличие от электроэнергетики и железнодорожного транспорта ежегодное повышение тарифов на газ в 20–40% не связывается напрямую с финансированием инвестиционной программы отрасли. Цель перехода к принципу net back (то есть к равнодоходности поставок на внутренний и внешний рынки) заключается в стимулировании: во-первых, газосбережения со стороны потребителей, а во-вторых – добычи газа со стороны независимых производителей.
Такой рост тарифов на газ обернется ростом инфляции, падением уровня жизни населения и рентабельности промышленного производства. А также неизбежно вызовет цепное повышение себестоимости электроэнергии, что не замедлит сказаться на уровне тарифов энергокомпаний.
Так насколько оправдан подобный метод государственного регулирования? Как показывает опыт стран ЕС, рост цен на газ сам по себе не оказывает никакого существенного влияния на газопотребление. Единственное, чему он способствует, – это снижение темпов роста ВВП, поскольку новым игрокам становится сложнее войти в газоемкие отрасли экономики. Есть масса иных способов решать проблему энергосбережения. Например, налоговое стимулирование, а также иные методы выработки у потребителей положительных, а не отрицательных стимулов к внедрению энергосберегающих технологий и модернизации производства.
Что же касается стимулирования роста добычи газа у независимых производителей, то здесь основная проблема – их доступ к трубопроводной инфраструктуре. В существующих условиях они просто не в состоянии выстраивать долгосрочную инвестиционную политику. А расширить финансовые возможности независимых производителей можно за счет предоставления им возможности продавать часть своего газа на внешних рынках. При этом совершенно не обязательно нарушать принцип «единого экспортного канала», установленный законом об экспорте газа. Продавать газ можно, как и прежде, через ОАО «Газпром», но доходы от экспортных операций можно распределять более равномерно.
Более того, учитывая, что основные проекты в газовой отрасли будут реализовываться не за счет тарифа, никаких объективных оснований для его увеличения со стороны самой газовой отрасли не существует.
Поражает укоренившееся в определенных кругах мнение, что если у нас будут цены, как в Европе, то и жить мы будем, как в Европе. Скорее наоборот – если мы в течение трех лет повысим тарифы естественных монополий до такого уровня, то мы никогда не будем жить, как в Европе. При них планировать инфляцию ниже 12% бессмысленно: промышленность либо адекватно повысит цены на свою продукцию (причем, вероятно, сделает это заранее), что обесценит тарифно-привлеченные для реализации инвестиционных проектов средства, либо просто прекратит свое существование.
Дарья Гармоненко 
