Партийно-правительственный призрак

Морозов, первым заявивший о необходимости партийного кабинета министров, уверен, что проект по сути уже реализован.
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)

Не успел отгреметь съезд «Единой России», в кулуарах которого первый вице-спикер Государственной Думы Олег Морозов заявил о скором создании в стране партийного правительства, как появилась информация о разработке соответствующего законопроекта. По словам источника «НГ» в нижней палате, этим занимается думский комитет по конституционному законодательству и госстроительству. Реакция первого замглавы комитета Александра Москальца на звонок «НГ» оказалась крайне нервной, что лишний раз доказывало: сведения, полученные газетой, – не миф. Информацию о готовящемся документе Москалец не подтвердил, но и не опроверг. Если этот проект будет реализован в той или иной форме, ускорится трансформация России из президентской республики в парламентскую.

Автор-отказник

Напомним, что на недавнем съезде Морозов обмолвился: «В течение четырех лет мы придем к тому, что правительство будет партийным». А вчера в беседе с корреспондентом «НГ» он сообщил, что «де-факто партийное правительство уже состоялось». И при этом допустил, что «в профильном кабинете какая-то работа ведется». Правда, заметил парламентарий, «специальных решений по таким законодательным инициативам на уровне партийного руководства не принималось». На его взгляд, «в данный момент специального закона на этот счет не требуется, а жизнь покажет – нужны ли дополнительные законодательные инструментарии для того, чтобы эта практика была закреплена или получила развитие».

Для реализации курса на партийный кабинет, замечает Морозов, совершенно не обязательно наделять министров партбилетами: «Здесь принципиально важно, какой курс проводит это правительство и как этот курс сопрягается с позицией партии, являющейся партией парламентского большинства. В данный момент это будут вещи, между собой коррелирующиеся. Поэтому никто из членов правительства, имеет он партбилет, не имеет ли он его, не сможет навязывать курс, который как-то будет выпадать из этой конструкции. Это совершенно очевидно».

«НГ» поинтересовалась у Александра Москальца: готовится ли в его комитете документ, касающийся проблем партийного правительства или иной формы партизации кабинета министров? «На вопрос я вам ответить не могу, – сообщил депутат. – Вы выводите меня в режим так или иначе какого-то ответа... Откуда у вас эта информация, могу я узнать?.. Мы не должны в правительстве иметь лиц без гражданства и иностранных граждан – это наша задача. А остальное разве запрещено?»

Давняя мечта

Панический страх Москальца перед затронутой темой был непонятен. Заметим: партийное правительство – это давняя мечта единороссов, которая то уже почти приближалась к своему осуществлению, то вовсе умирала. Виновниками ее взлетов и падений были президент Владимир Путин и его администрация. Они то воодушевляли «Единую Россию» усиленно мечтать о своем правительстве, то объясняли ей, что партии надо подрасти, укрепиться и обрести собственное идеологическое лицо. И только потом думать о влиянии на формирование исполнительной власти федерального уровня.

«Единая Россия» заговорила о партийном правительстве еще в 2001 году. Тогдашний простой вице-спикер, а ныне первый – Олег Морозов – всегда был сторонником и, главное, глашатаем этой идеи. Правда, радикальных решений типа изменения Конституции он никогда не предлагал, выступая за постепенное продвижение к партийному кабинету министров. Поэтому в 2002-м он выступил с поправкой к закону о правительстве, разрешающей министрам занимать в партиях руководящие должности. Однако в Кремле сочли инициативу несвоевременной, так что единороссам пришлось ждать два года для того, чтобы снова к ней вернуться. Под конец 2004 года высокопоставленным руководителям исполнительной власти одновременно состоять в партийных лидерах наконец было позволено. Но к этому времени медведи уже хотели большего, и их аппетиты поначалу вроде бы даже находили понимание за Кремлевской стеной.

Ведь еще в мае 2004 года Владимир Путин в своем очередном послании Федеральному собранию заявил, что он «поддерживает курс на усиление роли партий в общественной жизни» и считает, что в стране можно было бы «сформировать профессиональное эффективное правительство, опирающееся на парламентское большинство». Президент не просто произнес красивые слова, он начал претворять в жизнь свою точку зрения. Осенью 2005 года Путин внес в Думу проект, разрешающий партии, победившей на региональных выборах, предлагать президенту кандидатуру на должность областного руководителя. При обсуждении документа единороссы приоткрыли карты: Морозов сообщил, что партия собирается предложить создание подобного же механизма и на федеральном уровне – только в отношении премьера.

К тому времени в Думу был внесен законопроект, устанавливающий, что кандидатура председателя правительства вносится президентом РФ «после консультаций с фракцией политической партии, имеющей в своем составе большинство депутатов Госдумы». Проект предложил единоросс Андрей Климов, близкий к Морозову человек, работавший тогда его замом во внутрифракционной группе ЕР. Климов в своем проекте записал и право думского большинства предлагать президенту своего кандидата в премьеры. Заметим, что этот законопроект до сих пор значится в компьютерной базе нижней палаты и никто его пока ни отклонять, ни отзывать, кажется, не намерен.

В 2005 году вопрос о партийном правительстве «Единая Россия» даже хотела обсудить на своем ноябрьском VI съезде в Красноярске. Во всяком случае, это в предсъездовские дни наперебой обещали и тот же Морозов, и даже сам Борис Грызлов. Однако настоящего обсуждения не получилось. И вот уже в начале 2006-го на пресс-конференции по итогам года Путин заявил, что партийное правительство – «это предмет рассмотрения будущих поколений». Потому что еще не сформированы устойчивые общенациональные партии, да и вообще на современном этапе России без крепкой президентской власти пока не обойтись.

Единороссы тут же повернули вместе с генеральной линией на положенное число градусов и заговорили уже о «партизации правительства». Но постепенно и эти разговоры стали сходить на нет, особенно после заявлений осенью 2006 года замруководителя администрации президента Владислава Суркова. Он похвалил ЕР за хорошую работу на региональном уровне и, в частности, за правильное понимание своей роли в выдвижении президентом кандидатов в губернаторы, которых затем фракции единороссов в местных парламентах единогласно утверждают. «Я думаю, что на региональном уровне этот эксперимент заслуживает поддержки, но спешить с его быстрым переносом на федеральный уровень пока не стоит» – так окончательно вроде бы похоронил мечту «Единой России» ее куратор.

О ней в партии продолжал вспоминать, по сути дела, только один человек – член ее высшего совета и президент Татарстана Минтимер Шаймиев. В конце 2006 – начале 2007 года он произнес несколько серьезных фраз. «Если мы хотим создать в стране реальную многопартийность, надо хотя бы однажды сформировать свое партийное правительство». «Партия, которая не формирует правительство, не до конца отвечает за благополучие страны». Так говорил Шаймиев в различных интервью и делал однозначный вывод: «Единая Россия», – реальная политическая сила, нас надо испытать на деле. А если единороссы не справятся, пусть придет другая партия и создаст свой кабинет». Но потом и Шаймиев замолчал – как теперь понятно, неспроста. Судя по всему, именно в начале прошлого года в Кремле началась реальная работа по тому сценарию, который мы сейчас наблюдаем. Ведь Владимир Путин, как всем известно, подсказок не терпит и чуть ли не специально поступает наоборот. Ну и, конечно, все самые правильные и эффективные решения он придумывает сам и обязательно лично их оглашает. Что объясняет табу, явно наложенное на обсуждение проблемы единороссами. Но не отменяет практической работы по реализации амбициозного проекта.

Александр Москалец: «Откуда у вас эта информация, могу я узнать?» Фото Бориса Бабанова (НГ-фото)

Нужна правка Конституции

Приход Путина на должность премьера и одновременно на пост лидера партии практически означает введение партийного правительства де-факто. Однако, уверен политолог Александр Кынев, «было бы логично, чтобы это все носило форму поправок в Конституцию, поскольку отдельный закон на эту тему будет противоречить Основному закону. Расширение полномочий парламента – это нормальная вещь. Как раз отсутствие нормальной партийной системы заключается в том, что парламентаризм у нас, мягко говоря, является усеченным». Усеченность российского парламентаризма эксперт видит в том, что Федеральное собрание фактически никак не влияет на кадровые решения. Которые, замечает эксперт, принимаются в рамках исполнительной власти, исходя из ее собственных приоритетов: «Поэтому теоретически в законе это прописать можно, но если по какой-то причине возникнет конфликт, а Конституция останется неизменной, то крайне сомнительно, что с помощью закона можно будет стороны конфликта обязать соблюдать договоренности».

Пока парламент не влияет на формирование исполнительной власти, считает Кынев, невозможно говорить о том, что есть какие-то реальные стимулы для создания реальных партий: «Не имеет смысла существование партий, если они не влияют ни на что... Это превращается просто в борьбу за мандаты, в реализацию честолюбивых амбиций конкретных людей».

«В любом случае – я ничего не говорил»

Вчера депутат Государственной Думы Александр Москалец, полчаса проговоривший с корреспондентом «НГ» по вопросам партийного правительства, в конце беседы запретил печатать его комментарий и обвинил «НГ» в политической провокации. Он так и сказал: «В вашем вопросе заложена политическая провокация». После чего попытался дезавуировать свой комментарий: «В любом случае – я ничего не говорил. И ни одного слова со ссылкой на мой разговор вы не имеете права опубликовать. Потому что тогда газета будет в очень нехорошем состоянии. Автор не берет на себя авторства. Вы должны взять у меня согласие... Потом, если какие-то вопросы будут, я в любом случае скажу – я предупреждал...»

Такой формат общения с прессой показался корреспонденту «НГ» весьма экзотическим. Обращение к Москальцу носило официальный характер и касалось важнейших проблем государственного строительства. По закону о СМИ народные избранники обязаны информировать избирателей – через прессу – о своей позиции. Заметим: отсутствие таковой – тоже своего рода позиция. А попытка запугать представителя СМИ выглядит по меньшей мере странной.