Сергей Шелегеда Российский уголовный розыск нуждается в радикальном реформировании. Убедился в этом на собственном опыте, отдав этой работе более 10 лет. Чтобы обосновать сей тезис, обращусь к статистике. Ежегодно в России без вести пропадают свыше 100 тыс. человек. Причем отмечается устойчивая тенденция к увеличению этого показателя. Кроме без вести пропавших, на разыскные подразделения возложена задача розыска лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений. Ежегодно общее число объектов розыска в среднем увеличивается на 4–5%. В то же время остаток неразысканных и неустановленных лиц растет на 6–7% в год. Еще красноречивее показатели по части идентификации неопознанных трупов – их количество с 1994 года выросло в три раза!
Сотрудники разыска, что называется, пашут в поте лица, лишаясь выходных и праздников. Но эта пахота имеет мало общего с задачами розыска. Повседневная практика сложилась так, что руководство использует разыскные подразделения как затычку для возникающих брешей. Их привлекают для несения всевозможных дежурств, обеспечения порядка во время футбольных матчей, митингов и иных мероприятий. Исследования показывают, что у сотрудника, специализирующегося на розыске, на решение прямых задач остается лишь восемь дней в месяц. При том, что количество разыскных дел на одного сотрудника превышает норму в 2–3 раза.
В центральном аппарате УВД субъекта Федерации всего 5–6 сотрудников розыска, еще по 1–2 человека в райотделах, всего на область 40–50 человек. Это мизер по сравнению с массивом работы. К тому же эти подразделения оснащаются по остаточному принципу. В глубинке розыскники до сих пор работают на печатных машинках, у них нет междугородней, международной связи. Про интернет уже и не говорю. А связь – это главный рабочий инструмент сотрудника уголовного розыска, потому что вся работа строится на общении с другими регионами, как в России, так и с коллегами ближнего и дальнего зарубежья. Ни грозные министерские приказы, ни иные распоряжения сломать эту порочную практику не в состоянии.
В настоящее время разыскная работа перестала быть ведомственной задачей МВД России. Сегодня розыск осуществляется не только для подразделений МВД, но и в интересах Генпрокуратуры, ФСБ и т.п. Для правоохранительных органов государств СНГ на территории России ежегодно задерживаются свыше 5 тыс. лиц, объявленных в межгосударственный розыск. Это дополнительная нагрузка, которая ложится на плечи разыскных подразделений МВД России.
Выход здесь один – создать независимую федеральную службу по розыску лиц, которая была бы подчинена напрямую президенту России и решала бы глобальную задачу розыска в интересах всех правоохранительных органов РФ. Такой подход позволит существенно повысить статус разыскных подразделений, даст возможность целенаправленного материально-технического обеспечения. Независимый статус оградил бы сотрудников новой службы от навязывания им не связанных с розыском лиц заданий.
Нужен также федеральный закон о розыске лиц. Сейчас вопросы розыска регулируются подзаконными актами. Например, в Белоруссии по каждому факту безвестной пропажи человека возбуждается уголовное дело. Это дает возможность по горячим следам проводить расследование. В России – иногда возбуждают, иногда нет, все зависит от субъективного решения начальника. В законе все эти моменты должны быть четко регламентированы, дабы исключить всякий субъективизм, от которого зависит судьба человека.
Все больше становится случаев пропажи российских граждан за границей. На сегодняшний день у нас действует территориальный принцип – где человек пропал, пусть там его и ищут. Родственники просят помочь в поисках, а им разъясняют: он же не в России пропал. Дескать, это уж ваше личное дело. Разыскное дело на пропавшего в Чехии российского балетмейстера Дмитрия Брянцева было заведено только потому, что это был народный артист России. Чешской полиции через НЦБ Интерпола были направлены необходимые материалы, собранные здесь. Были задействованы каналы российского МИДа, после чего в Чехии было возбуждено уголовное дело, что и привело к раскрытию преступления. Федеральная служба по розыску лиц взяла бы на себя и эту задачу, успешное решение которой работало бы на международный имидж России, формировало уважительное отношение к российским гражданам за рубежом.
Конечно, эта структурная реформа потребует дополнительных финансовых затрат. Но не столь уж больших, так как разыскные подразделения в различных министерствах и ведомствах России сформированы или формируются, однако они разрознены, их действия нескоординированы. Их нужно вывести из состава этих ведомств, объединить и обеспечить независимость, финансовую в том числе. Отдача, думаю, с лихвой компенсирует затраты.
Дарья Гармоненко