Татьяна Ивженко Виктор Ющенко объявил 2008-й Годом памяти жертв Голодомора. Он обратился к правительствам отдельных государств и к ООН с призывом признать голод 1932–1933 годов геноцидом украинского народа. Несколько стран, в том числе Испания, уже приняли соответствующие решения, другие (в их числе Франция) готовятся к рассмотрению вопроса.
От России официальный Киев, похоже, понимания не ожидает. Более того, смело можно предположить, что запланированное открытие в Киеве мемориала и музея жертвам Голодомора пройдет под антироссийскими лозунгами со стороны национал-демократов и с ответными скандальными заявлениями левых сил. Почтение памяти ознаменуется очередным витком политического противостояния с неизменным в таких случаях атрибутом – стройными рядами бойцов «Беркута», разделяющими два ненавидящих друг друга лагеря.
Недавно в Донецке происходило что-то вроде репетиции такого сценария: члены местной ячейки украинской Компартии встретили пикетом заседание Всемирного конгресса украинцев. «Голодомор – это миф!», «Ющенко, ответь за свой голодомор!», «Ленин! Партия! Комсомол!» – скандировали левые. Телеканалы, смакуя скандал, продемонстрировали красочную картинку. Отдельные российские комментаторы не упустили возможности заявить о разгуле националистов в Украине. Представитель учрежденного Виктором Ющенко Института национальной памяти Роман Круцик не преминул отметить, что Россия как правопреемница СССР должна выплачивать компенсации пострадавшим в начале 1930-х украинским семьям, подобно тому, как Германия платит жертвам фашистских лагерей┘
О чем на самом деле идет речь? Украина в начале прошлого века пережила три периода массового голода. В 1921–1923 и в 1946–1947 годах его вызвала засуха после тяжелых войн. Голод 1932–1933 годов – особая страница истории. Мор, подобный средневековой чуме, – факт из истории многих регионов Советского Союза. Но в Украине он был вызван не природными катаклизмами, а конфискацией у крестьян абсолютно всего продовольствия – якобы для помощи другим голодающим районам, на самом деле – ради предотвращения вспышки украинского сепаратизма в ситуации социально-политического кризиса, охватившего СССР.
Так трактует ситуацию современный Институт истории Украины. Его сотрудники утверждают, что нет точных данных о смертности в тот период. В Украине разные источники называют разное число умерших от голода в 1930-х годах – от 3,5 млн. до 14 млн. человек.
Но есть и другое, не статистическое измерение трагедии. Моя прабабушка, сколько ее помню, каждый год бережно подбирала на поле колоски, оставшиеся после сбора урожая. Ее 15-летнюю сестру расстреляли прямо в поле, когда та собирала колоски, чтобы горстью пшеницы спасти опухших от голода младших сестер. Из большой семьи выжила только прабабушка, которая всю жизнь больше всего на свете боялась голода и советской власти, шепотом рассказывая детям и внукам страшную историю преступлений, совершенных якобы во имя коммунизма.
Позже, в школе, – также шепотом – учителя рассказали о гениальном, равном Тарасу Шевченко, украинском поэте Павле Тычине, который описал голод 30-х годов. Стихотворение о безумии матери, которая вынуждена спасать одних детей ценою жизни других, передавали в распечатках самиздата. А по школьной программе тем временем задавали выучить некие бессмысленные считалки во славу партии, написанные Тычиной, но уже после его «обработки» советской властью – сломленным, бесплодным, безумным.
Для тысяч украинских семей Голодомор стал личной историей, которую нельзя забыть. Стивен Спилберг, снявший на деньги украинского олигарха Виктора Пинчука документальный фильм об украинских страницах истории Холокоста, сказал во время презентации в Киеве, что думает о второй части фильма – истории Голодомора, которая стала такой же трагедией украинского народа, как Холокост в памяти евреев. Виктор Ющенко считает, что оба эти фильма должен посмотреть каждый школьник – не ради воспитания ненависти, но во имя погибших, ради того, чтобы подобное не могло повториться.
По большому счету идея увековечения памяти жертв Голодомора призывает живущих к примирению, к неприятию бессмысленного и поэтому особенно страшного убийства по политическим мотивам. В этой идее нет и не может быть места сиюминутным политическим интересам либо популистским лозунгам – ни националистическим, ни коммунистическим. Мудрость украинской власти будет состоять, видимо, в том, чтобы донести эту мысль своим гражданам, миру, России. Равно и величие России заключается не в отрицании истории либо использовании удобного случая для критики официального Киева, но в том, чтобы отдать дань памяти погибшим.
