Станислав Минин. Вчера в храме Христа Спасителя в Москве был совершен праздничный молебен. Только приурочен он был не к одному из многочисленных православных праздников, а к самому что ни на есть светскому – 60-летию со дня основания 12-го Главного управления Министерства обороны Российской Федерации, военного ведомства ядерного оружейного комплекса России. В храме собрались военачальники, ветераны и служащие 12-го управления. Кульминацией мероприятия стало вручение лучшим соединениям ядерного обеспечения России вымпела-хоругви с изображением святого преподобного Серафима Саровского.
- Молебен Бомбе ("НГ" от 3.09.2007)
По поводу практики освящения Церковью боеголовок и подводных лодок не возмущался только ленивый. Когда за тем или иным родом войск закрепляют «святого патрона», это вызывает лишь недоумение. Так, ветхозаветный Илия-пророк объявлен РПЦ покровителем Воздушно-десантных войск, хотя десантником он не был и голубой берет не носил. Старца Серафима Саровского с ядерным оружием связывает разве что сам город Саров, место рождения советского атома. Однако Церковь и Минобороны при выборе святых их мнение не спрашивают...
Разве не парадоксально то, что Церковь борется за жизнь человеческих эмбрионов, осуждает аборты и эвтаназию, но при этом благословляет оружие, способное унести не одну, не две, не десять, а миллионы человеческих жизней? Разве не абсурдно сопоставление оружия, которое духовенство освящало еще в XIX веке, с ядерной боеголовкой? Разве молебен в честь юбилея ядерного оружейного комплекса России – не нонсенс? Миротворческий запал РПЦ остался где-то в 70–80-х годах прошлого века.
За последние сто лет РПЦ не раз демонстрировала феноменальную политическую гибкость, способность адаптироваться к любым режимам, системам и реалиям. В начале XX века она, естественно, поддерживала абсолютную монархию. Весной 1917 года... занималась апологетикой, отстаивая преимущества республиканского строя. В годы советской власти, пусть вынужденно, но весьма умело и со знанием дела требовала от стран НАТО сократить количество ракет с ядерными боеголовками средней дальности, неустанно боролась за «сохранение священного дара жизни». Затем нашла вполне приемлемой для себя западную модель демократии – ведь эта модель давала ей искомую свободу от государства. А что сегодня? В сознании граждан государство отвоевывает утраченные в начале 1990-х позиции, и Церковь хочет быть к нему ближе. «Быть ближе» для нынешней Церкви означает встраиваться в идеологию, систему мифов и образов, порождаемых и эксплуатируемых государством.
Ядерное оружие – не только реальная смертельная опасность. Это еще и символ, знак. Обзаведшись ядерным щитом, государство тем самым присваивает себе право на самоопределение, полную независимость от внешних влияний, возможность идти «своим путем». На то он и «щит». Миф об «особом русском пути», идея «суверенной демократии», образ России, окруженной со всех сторон недругами и подверженной идеологическим атакам с их стороны – все это становится исключительно популярным, и власть набирает на этом очки. И Церкви встроиться в эту систему совсем не сложно: ведь если путь «свой», «русский», то он, по необходимости, еще и православный!
Ядерный щит – не только защита от военной угрозы, но и защита modus vivendi, образа жизни. Церкви в этом плане есть что защищать, есть от чего отгораживаться. Замкнутое культурное пространство, ограничение сторонних влияний, способных трансформировать общество, – благодатная почва для консерваторов, а РПЦ – образец консервативной организации.
Что хочет сказать Церковь, совершая в главном храме страны молебны, призывающие Божие благословение на ядерное оружие, понятно. Не ясно лишь, поможет ли военным ядерщикам святой Серафим Саровский. Он, конечно, приручил медведя и кормил его хлебом с руки. Но современная армия, вооруженная ядерным оружием, – не медведь. И завет святого Серафима «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся» едва ли может быть адресован какой-либо армии вообще. Более того, этот призыв расходится и с духом нынешней Церкви, которая все меньше проповедует «мир на земле» и приближается к средневековой модели «Церкви воинствующей».
Дарья Гармоненко