Артем Мальгин Несмотря на то что заявления еврочиновников о снятии польского вето на переговоры с Россией были весьма странно прокомментированы (если не опровергнуты) официальной Варшавой, можно сделать вывод: затянувшаяся мясная сцена в российско-польской пьесе подходит к концу. Актеры явно выдохлись. Да и по существу, кажется, вопрос близок к своему разрешению. Хотя могут быть и некоторые сюрпризы, которые скажутся на времени окончания спектакля.
Так, согласие польского представителя в Брюсселе на снятие вето может быть не получено на министерской встрече по утверждению мандата переговоров и повестки майского саммита Россия–ЕС. Свои неожиданности, в случае если она состоится, может привнести и весенняя «энергетическая» встреча в Варшаве, куда приглашены лидеры Украины, Азербайджана и Грузии. Другое дело, что кардинально это уже ничего не изменит.
Москва и Брюссель в своих отношениях потеряли важную временную опцию протяженностью в шесть относительно спокойных месяцев. Приближающиеся парламентские и президентские выборы в России будут серьезным психологическим барьером на пути выработки и закрепления в юридической форме чего-то кардинально нового в двусторонних отношениях. Одного желания Берлина сделать свое председательство запоминающимся будет явно недостаточно. Другое дело, что Москва, исходя из внутриполитических соображений, сама может предпочесть неамбициозный, «быстрого приготовления» документ, регулирующий отношения с ЕС. Выработать и подписать его будет нетрудно. «Освеженное» Соглашение о партнерстве и сотрудничестве многим даже может понравиться – как инструмент для спасения имиджа.
Так, например, российские имиджмейкеры покажут, как удалось продвинуться на европейском направлении и при этом уложиться в предвыборный период. Берлин, закрыв глаза на реально нарастающие проблемы, спасет свое лицо как эффективного медиатора между Брюсселем и Москвой. Ну а Варшава после раздражающего многих противоракетного романа с Вашингтоном продемонстрирует лояльность и покладистость в отношении общей внешней политики ЕС. Очевидно, что подобное развитие событий и отношений лучше, чем их стагнация. Другое дело, что «добавленная стоимость» всех этих свершений будет на грани рентабельности.
В стратегическом же плане, думается, такой сценарий взаимодействия с ЕС может оказаться для России убыточным. Восточная политика ЕС будет де-факто проводиться в обход нашей страны. Новые инициативы появятся на украинском, среднеазиатском, да на том же белорусском направлении. При этом в контактах с Москвой евробюрократы будут ритуально поминать новое соглашения с несомненно красивым, но юридически нечетким названием и статусом.
Реально же наши контакты в юридическом и институциональном плане могут остаться замороженными на уровне, достигнутом в 2003–2004 годах. То есть при базовом признании рыночных принципов во взаимной торговле и наличии неких весьма размытых рамок политических консультаций мы оставим огромное количество действительно важных двусторонних тем за скобками. Слабым утешительным призом в этой ситуации служат так и не реализованные «четыре пространства». Явно отяжеляющими отношения моментами остаются проблемы с «новой Европой». Вопросы вызывает будущая линия Парижа и Берлина, равно как и перспективы энергодиалога.
Вместе с тем объективный задел накопленного позитива в отношениях с ЕС позволяет России начать полноценный переговорный процесс, пусть даже и сложный, который, не подверстываясь под конкретную дату, создал бы дополнительный канал многоаспектного взаимодействия с Евросоюзом. Действительно, если в отношениях нет динамики, порождаемой внешними факторами, ее можно создавать за счет внутренних усилий одного из партнеров. Зачем России ждать ЕС?
