Сергей Ястржембский: я вижу заинтересованность Евросоюза

Действия президента Польши Леха Качиньского стали объектом критики Ястржембского.
Фото Reuters

На минувшей неделе глава правительства Польши Ярослав Качиньский блокировал начало ведения переговоров Еврокомиссии с Россией по заключению нового договора о сотрудничестве. В пятницу финскому премьеру Матти Ванханену в ходе двусторонних переговоров так и не удалось убедить его сменить свою позицию. Как Россия намерена реагировать на демарш Польши? И будут ли вообще начаты переговоры по заключению нового договора о сотрудничестве между Москвой и Брюсселем? Готова ли Москва пойти на уступки энергетическим требованиям ЕС? На эти и другие вопросы «НГ» ответил помощник президента, спецпредставитель по вопросам развития отношений с Европейским союзом Сергей Ястржембский.

– Сергей Владимирович, премьер-министр Польши Ярослав Качиньский потребовал от России ратифицировать договор к Энергетической хартии и снять эмбарго на экспорт мяса и овощей из Польши. В противном случае Польша блокирует переговоры по заключению нового соглашения о сотрудничестве между Россией и Евросоюзом. Насколько опасен для нас демарш официальной Варшавы?

– Демарш Польши – плохая новость для всего Европейского союза. Это прежде всего его внутренняя проблема, и выходить из этой ситуации им надлежит самим. Действия Польши демонстрируют, что Европейский союз еще не вышел из состояния внутренних сложностей и институционального кризиса, который стал реальностью после провала референдума по Конституции во Франции и Нидерландах. Этот шаг Польши подрывает доверие к Евросоюзу как к институту, способному вырабатывать и проводить единую политику. Мы предполагали, что на этой стадии могут быть такого рода демарши со стороны некоторых государств ЕС, решивших, что наступил благоприятный момент для продавливания своих позиций в отношении России. Ультимативные требования Польши касаются узко национальных проблем. Проблема экспорта продукции животноводства, например, не относится к уровню компетенции ЕС. Мы даже предупреждали наших партнеров из Еврокомиссии о том, что подобного рода демарши могут предпринять и другие государства.

– Какие?

– Они находятся в Балтийском регионе. Хочу добавить: разговоры о том, что у России существует якобы энергетическое оружие, все время исходят из одних и тех же кругов. Не хочется накануне саммита называть персонально протагонистов этой идеи, но Варшава к ним относится в первую очередь. От кого исходило предложение о создании «энергетического НАТО», которое ничего, кроме как улыбки, у европейцев не вызывало? У кого до сих пор фобии по поводу Северо-Еропейского газопровода? В ответах на эти вопросы без Варшавы не обойтись.

– Но за выдачу мандата на начало переговоров по вопросу выработки нового соглашения Россия–ЕС должны проголосовать все страны Евросоюза. Польша на данный момент категорически против┘

– Мандат должен быть выдан единогласно. Его содержание должно быть понятно и приемлемо для всех стран, которые входят в состав ЕС. Думаю, что вес здравомыслящего ядра Евросоюза настолько значителен, что отдельные попытки выбиться из строя не приведут к негативному результату.

– Тем не менее у Польши есть все шансы заблокировать начало переговоров, по крайней мере на предстоящем 24 ноября саммите Россия–ЕС. Премьеру председательствующей в ЕС Финляндии Матти Ванханену в конце минувшей недели так и не удалось переубедить своего польского коллегу┘

– В Брюсселе, и такие сигналы до нас доходят, не теряют надежды изменить ситуацию. В любом случае переговоры не начинаются и не начались бы в Хельсинки 24 ноября. До сих пор мы ожидали, что Евросоюз заявит о наличии мандата на переговоры. Но зеленый свет на данный момент не проглядывается. Возможно, у членов Евросоюза хватит еще политического ресурса и политической воли убедить Варшаву до саммита отказаться от этой абсолютно неконструктивной позиции. Но на сегодняшний день такой уверенности у нас нет.

– Не считаете ли вы, что ЕС намеренно затягивает заключение нового договора? Через полтора года в России пройдут выборы президента, и каким бы замечательным ни был новый хозяин Кремля, его авторитет на международной арене в первое время не будет высоким. Добавим к этому смену элит и возможную нестабильность. У Евросоюза тогда появится больше рычагов воздействия на Россию┘

– У меня нет ощущения, что в данном случае Евросоюз принимает во внимание внутриполитический календарь России. Это не в интересах основной части наших партнеров из стран ЕС. Во-первых, они стремятся к тому, чтобы принципы энергетического сотрудничества получили дополнительное подтверждение в авторитетном документе. И мы, в принципе, готовы пойти на это. Что, правда, не предполагает нашего согласия на перетаскивание из Договора к Энергетической хартии и Транзитного протокола в текст нового соглашения положений, которые нас не устраивают. Такой маневр не пройдет. Во-вторых, ЕС стремится к заключению соглашения о свободной торговле с Россией, что возможно только после вступления России в ВТО. Это позволит по-иному сформулировать положения нового договора, которые будут касаться нашего экономического сотрудничества. Я вижу заинтересованность ЕС на разных уровнях – от экспертов до еврокомиссаров – в том, чтобы такой документ был создан не в ущерб качеству, но достаточно быстро. Правового вакуума в любом случае не будет: действующее соглашение будет пролонгироваться.

– Вы говорите, что Россия не готова включить в текст нового соглашения о сотрудничестве ключевые для Евросоюза энергетические принципы. То есть в Москве по-прежнему не готовы воспринимать Европу как единое энергетическое пространство и перестать заключать договоры о поставке и транзите энергоносителей с отдельными странами?

– Евросоюз не существует как единое энергетическое пространство. Таких пространств внутри ЕС – 25, а будет с вступлением Болгарии и Румынии – 27. У ЕС есть зафиксированные на бумаге принципы энергетической политики, но нет единой энергетической политики. Во всех крупных вопросах экономический патриотизм или энергетический национализм берет верх над общими принципами. И примеров тому не счесть. Взять хотя бы объединение Gaz de France и Suez, чтобы их не поглотил итальянский Enel.

– Россия по-прежнему категорически отказывается от ратификации Договора к Энергетической хартии?

– ЕС очень хорошо знает нашу позицию. И ритуальные призывы к России ратифицировать Энергохартию больше адресованы общественному мнению, чем нацелены на достижение реального результата. Евросоюз прекрасно понимает, что в таком виде, в каком этот документ сегодня существует, он не будет ратифицирован.

– В ходе недавнего визита в Брюссель президент Азербайджана Ильхам Алиев подтвердил готовность обеспечить поставки каспийской нефти в страны ЕС. Могут ли повлиять договоренности между Брюсселем и Баку на энергодиалог России и ЕС?

– Мы прекрасно понимаем стремление ЕС диверсифицировать источники поставок энергоресурсов. Но при этом просим, чтобы европейская пресса не устраивала истерики, когда мы говорим о своей заинтересованности в диверсификации поставок энергоресурсов не только в страны Европейского союза.

– Россия уже заявляла о своем стремлении получить место в совете директоров крупнейшей аэрокосмической корпорации Европы. Переговоры по пересмотру положений Энергохартии и допуске России к управлению EADS как-то увязаны между собой?

– Нет. История с EADS – это пример не совсем корректного отношения к нашим компаниям и банкам. Действия ВТБ полностью соответствуют логике рыночных отношений. В ЕС же они были встречены в штыки и с недоверием. Но при заключении нового договора о сотрудничестве мы эту тему педалировать не будем.

– Предметом острых разногласий в отношениях России и Евросоюза являются не только энергетика и EADS, но и постсоветское пространство. Европа не признала результаты референдума в Южной Осетии и объявила о продлении санкций в отношении Узбекистана...

– Вы назвали темы, не связанные с нашей внутриполитической жизнью, но затрагивающие наши ключевые интересы. Мы никогда не уходим от этих тем, потому что они действительно интересуют наших партнеров, и, возможно, будем обсуждать их на предстоящем саммите. Мы считаем этот интерес естественным, нормальным и закономерным и говорим о необходимости сохранения тех международных форматов, в рамках которых эти темы обсуждаются уже многие годы.

– Россия готова совместно с ЕС участвовать в урегулировании грузино-абхазского и грузино-южноосетинского конфликтов?

– По нашему мнению, к тем механизмам, которые там используются на протяжении многих лет, можно добавлять новые элементы, но только с согласия обеих конфликтующих сторон, и делать это крайне осторожно. Замечу, что мы не были против привлечения ЕС и США к приднестровскому урегулированию, они получили статус наблюдателей. Но пока никакого «навара» появление новых посредников не принесло.

– Удовлетворены ли вы тем, как выполняется совместное «Заявление о расширении ЕС и отношениях России и ЕС», принятое в Люксембурге в 2003 году в связи с расширением Евросоюза? Будут ли внесены в этот документ изменения и дополнения в связи с вступлением в ЕС Болгарии и Румынии?

– Остается меньше двух месяцев до расширения ЕС за счет Румынии и Болгарии. Это наши давние торговые партнеры, и мы заинтересованы, чтобы их вступление в ЕС не привело к негативным последствиям в наших экономических отношениях. К тому же Болгария – потенциальный участник крупного энергетического проекта вместе с Грецией и Россией (нефтепровода Бургас–Александруполис. – «НГ»). Мы заинтересованы в том, чтобы в целом позитивный опыт реализации того заявления от 2003 года был распространен на Болгарию и Румынию. Мы будем говорить о реализации наших договоренностей в Хельсинки. В целом многие пункты соглашения выполнены, особенно в сфере торгово-экономических отношений. Но за исключением одной из позиций – по алюминию (Евросоюз не отменяет 6-процентную пошлину на импорт алюминия. – «НГ»). Переговоры по этому вопросу пока продолжаются. Выполнены многие пункты по Калининграду. В целом ситуация здесь намного благоприятнее и комфортнее для жителей, чем она была в 2003 году.

– Россия на предстоящем саммите будет поднимать проблему защиты прав национальных меньшинств в прибалтийских государствах?

– Нас эта тема по-прежнему волнует, и мы к ней вернемся в контексте обсуждения выполнения соглашения, о котором мы с вами только что говорили. Ситуация с правами русскоязычных в Латвии и Эстонии в целом остается неудовлетворительной и тревожной. Хотя, надо признать, темпы натурализации несколько возросли. Но даже при таких темпах проблема сохранится на десятилетия, а мы с этим не можем согласиться.

– Недавно я была на Конгрессе соотечественников в Санкт-Петербурге. Одна из участников этого форума сказала мне, что, не являясь гражданкой Латвии, она является почетным жителем Даугавпилса, и проблемы неграждан для нее в принципе не существует. Создается впечатление, что эта тема искусственно муссируется российскими властями...

– Я встречался в Латвии два года назад с большим количеством людей, которые говорили как раз противоположное. Не могу судить по конкретному случаю. Но не может быть нормальной ситуация, когда люди не имеют возможности беспрепятственно перемещаться по рынку труда внутри ЕС или проголосовать на выборах даже в муниципальные органы власти. Не представляю, что такая дискриминация может приветствоваться или быть безразличной для десятков тысяч людей.

– Недавно эстонский парламент принял в первом чтении законопроект, предусматривающий демонтаж памятников советским воинам. В Хельсинки Россия будет поднимать этот вопрос?

– Возможно, мы поднимем эту тему.

– Наши партнеры из Евросоюза на предстоящем саммите наверняка вновь поставят перед президентом вопрос о нарушении прав человека и свободы СМИ...

– В повестке дня этой темы нет. Если она возникнет, то получит отклик с нашей стороны.

– В Хельсинки вы готовы сообщить результаты расследования убийства Анны Политковской?

– Мы запросили следствие о том, как обстоят дела, хотя Генпрокуратура только что сообщила о ходе расследования. Но, честно говоря, не думаю, что это тот форум, на котором нужно знакомить его участников с результатами следствия.

– В следующем году во Франции пройдут выборы президента, и нельзя исключать, что Россия может потерять своего самого ближайшего союзника в Евросоюзе Жака Ширака. Как возможный уход с политической арены нынешнего президента Франции может повлиять на взаимоотношения России и ЕС, включая заключение нового договора о сотрудничестве?

– Безусловно, фактор личности в отношениях между государствами существует. Он имеет большое значение в политике. Но, напомню, тот же самый вопрос задавался прессой в преддверии и после парламентских выборов в Германии. И практика наших отношений с новым немецким руководством развеяла все опасения. Я глубоко убежден, что отношения между Россией и ее крупнейшими партнерами из стран ЕС не подвержены никакой партийной конъюнктуре. И если мы посмотрим на динамику и качество наших отношений, скажем, с Испанией или Италией после смены там власти, то заметим, что они остаются прежними. Крупные руководители, которые приходят на смену их политическим оппонентам, прежде всего учитывают национальные интересы.

Продолжение темы: Варшава не сдается