Стратегический подход в дефиците

Полгода, минувшие с октябрьского саммита Россия–ЕС в Лондоне, прошли для обеих сторон под знаком «энергетической безопасности». Остальные измерения российско-европейских отношений отошли на задний план, и такая ситуация имеет шанс сохраниться в ближайшие месяцы.

С каждым саммитом, приближающим Россию и ЕС к 2007 году, в котором истекает срок действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, будущее российско-европейских отношений после часа «Х» представляется все более туманным. Обсуждение общих вопросов двусторонних отношений на саммитах РФ–ЕС лишено конструктивности, поскольку, во-первых, партнеры выдвигают друг другу асимметричные претензии, и, во-вторых, они не готовы увязывать взаимные уступки.

Потенциальная повестка весьма обширна, но реализовать ее без совместного целостного видения будущих отношений невозможно. Между тем именно стратегический подход находится в наибольшем дефиците. Из анализа основных вопросов двусторонних отношений следует, что смежных интересов у партнеров почти не осталось.

К настоящему моменту общеэкономические вопросы двусторонних отношений в целом решены. Еще в 2004 году между Россией и ЕС был подписан протокол о вступлении России в ВТО, который долгие годы оставался главной целью российских переговорщиков. Подписанием протокола ЕС на международном уровне признал, что в отношениях с Европой Россия с 1997 года, когда вступило в силу СПС, фактически живет по нормам ВТО. Инициированные ЕС антидемпинговые и компенсационные процедуры против российских товаров действуют лишь в отношении 0,5% российского импорта.

Наиболее понятной, подлинно государственной целью российской власти в отношениях с Европой можно счесть отмену визового режима. На сегодняшнем саммите в Сочи, как известно, планируют подписать соглашения о реадмиссии и облегчении визового режима. Однако, судя по настроениям европейцев, полностью отменить визовый режим они не готовы и даже не намерены обсуждать этот вопрос.

Очевидно, что Россия могла бы продвигаться в этом направлении более интенсивно, если бы Европа смогла внятно определить условия отмены этого режима. Если в ЕС отмена виз для россиян считается единственным козырем в отношениях с российской властью, то логично было бы обусловить ее уступками в других сферах, например, в энергетическом диалоге, сфере правосудия или безопасности. Если же затягиванием переговоров европейцы ищут предлог для вежливого отказа, то необходимо перестать тратить усилия и время на достижение заведомо недостижимых целей.

Евросоюз также страдает от отсутствия стратегии в отношении России. Одной из причин является нежелание России менять статус-кво в том вопросе, который в наибольшей степени интересует ЕС, – энергетическом диалоге. Россия не собирается ратифицировать ни Договор об энергетической хартии, ни Протокол о транзите и даже не стремится дезавуировать заявления своих чиновников о возможности переориентирования на другие, азиатские рынки в случае препятствования экспансии российских компаний в Европе.

Впрочем, время односторонних уступок со стороны России давно прошло. Осуществлять ту энергетическую политику, которую проводит Россия, – ее суверенное право, как и ее право на ошибку. Для развития энергетического диалога с Россией, да и диалога вообще, требуется иной подход, основанный на взаимности. До сих пор ЕС не привел веских аргументов в пользу ратификации Россией Договора об энергетической хартии, присоединения к Протоколу о транзите. Не приходится ожидать и каких-либо уступок со стороны ЕС.

Россия исключена из энергетического диалога внутри Европейского союза, хотя масштаб взаимозависимости и значимость России как поставщика ресурсов для ЕС могли бы предполагать возможность включения России в качестве наблюдателя в обсуждение вопросов, которые напрямую затрагивают ее интересы.

Таким образом, повестка российско-европейских отношений остается крайне жидкой. В фокусе внимания оказались не государственные вопросы, а сугубо частные вопросы, которые к тому же не имеют очевидного решения.

Политическим приоритетом российского государства в отношениях с Европой стало лоббирование интересов крупных государственных компаний – от рекрутирования европейских политиков на руководящие посты в ресурсно-сырьевые компании до продавливания новых путей доставки ресурсов и поддержки планов экспансии на европейские рынки сбыта ресурсов. Отношения с ЕС оказались фактически подчинены интересам крупного государственного бизнеса.

Европейцы, в свою очередь, сконцентрировались на проблемах энергетики, игнорируя все остальные аспекты отношений. Однако в этом вопросе прежде крайне эффективная европейская бюрократия, похоже, стала заложницей своего собственного метода необусловленных уступок.