Григорий Заславский На минувшей неделе все газеты написали про IX съезд Союза композиторов России. Не то чтобы музыка навеяла, а потому что накануне открытия съезда неизвестные разбили стекло то ли личного, то ли служебного автомобиля Audi A6 председателя Союза композиторов и тоже композитора Казенина и бросили туда гранату. Композиторов это ничуть не испугало, и на пост председателя они снова избрали Владислава Казенина.
Трудно даже сказать, что в этой истории всего интереснее. То ли, что до последнего момента в тайне держалось место проведения съезда, а повестку дня не удавалось узнать даже тогда, когда съезд начал работу? Так что с учетом еще и совместного прослушивания новых сочинений все происходящее сильно смахивало на первые тайные съезды еще не разделенной на большевиков и меньшевиков РСДРП. Или то, что в зале Музея имени Глинки, где проходило композиторское собрание, совсем не было известных композиторов (или почти не было). Ни Владимира Дашкевича, ни Владимира Мартынова, ни Александра Чайковского... Тихона Николаевича Хренникова не пригласили, Андрея Яковлевича Эшпая не пригласили... Эшпай, по собственному его признанию, узнал о съезде, когда пришел на концерт своих сочинений, проходивший в «культурной программе» съезда.
И никаких протестов, никаких пикетов, а тем более – соразмерных таланту и направлению творчества – художественных акций. Ведь, как известно, все наши творческие союзы при советской власти успели обзавестись немалой собственностью, жилищно-строительными кооперативами в самом центре Москвы (если речь – о Москве), домами творчества – в живописнейших уголках России, вернее, всего Советского Союза. В годы становления в России капиталистического общества, разумеется, все эти замечательные места начали потихонечку отщипывать, причем успешнее всего это получалось у людей, очень далеких от композиторского дела и музыки вообще.
И ведь так сегодня не только у композиторов, композиторы – так, к слову пришлись. Еще несколько лет тому назад у нас, как в нормальном и, как принято у нас называть, цивилизованном обществе, если что-то случается такое, что людей не устраивает, эти самые люди поднимали всероссийский шум, пикетировали, протестовали, слали письма, в конце концов. И вдруг – как отрезало. Раз не говорят, значит, не нужно. Как будто команды какой ждут к пикету или просто к разговору «на злобу дня».
В отчетном докладе Владислава Казенина удалось найти несколько слов о Доме творчества в Рузе, что, мол, после назначения нового руководства жизнь стала налаживаться. А про другие дома творчества – в Сартавале, в Иваново – ни слова найти не удалось. Из разговоров с композиторами – участниками съезда можно было понять, что и там маячат еще какие-то светлые перспективы. Из разговоров с теми, кого на съезд не позвали, можно было заключить, что с этой частью союзной собственности можно попрощаться. А как на самом деле? Кажется, никого это по-настоящему не волнует. Ведь и повестку дня, как выясняется, скрывали не просто так, а чтобы не допустить раскола Союза композиторов (!).
Может сложиться впечатление, что и те, кого на съезд не пригласили, также равнодушны к происходящему в их, как и прежде, едином и неделимом союзе. Все свое недовольство они выражают, если можно так сказать, чрезвычайно кулуарно, так, чтобы, не дай бог, не засветиться со своими подозрениями или протестами. Хотя, казалось бы, Союз композиторов, как и любой другой союз, организация общественная, не нравится тебе нынешний председатель – приди, спроси с него на съезде, предложи другого, который лучше. Не принято. Особенно в нашей нынешней российской демократии, где более в ходу так называемые асимметричные ответы.
Вот и выходит, что в собственности Союза композиторов разбираются не сами композиторы, а журналисты. Композиторам это, получается, не надо. А журналистам разве надо?
