Павел Золотарев Статья в мартовском выпуске известного американского журнала «Форин Афферс» о перспективе кардинального ядерного превосходства США вызвала совершенно неадекватную реакцию в российских средствах массовой информации.
На чем же базируются предположения авторов статьи? В основу выводов положены результаты компьютерного моделирования с использованием стандартных математических методов, применяемых уже не одно десятилетие. Количественные параметры боевого состава сторон брались, исходя из тех данных, которые следуют из Договора «О сокращении стратегических наступательных потенциалов», а также с учетом известных планов каждой из сторон по реализации договора и развитию своих стратегических ядерных сил. Судя по всему, авторы учитывали открытые данные – примерное количество подводных лодок со стратегическими ракетами на боевом дежурстве, готовность стратегических бомбардировщиков к выполнению боевой задачи, надежность ракет с продленным гарантийным ресурсом и т.д.
Можно предположить, что исходные данные для моделирования при проведении расчетов авторами-политологами были заданы достаточно грамотно, но строить предположения и тем более делать политические выводы о возможном исходе внезапного ядерного нападения одной из сторон на основе таких моделей совершенно некорректно. Исследовательские модели имеют совершенно иное предназначение. С их помощью можно исследовать влияние на эффективность боевого применения состава группировки стратегических ядерных сил. Можно оценить роль тех или иных параметров носителей и боевых блоков, эффективность средств преодоления противоракетной обороны. С помощью исследовательских моделей можно оценить эффективность операции стратегических ядерных сил (СЯС) в зависимости от характеристик основной и резервной систем управления и т.д., но не более.
Делать выводы по возможному исходу реальных боевых действий на основании исследовательских моделей нельзя, сколь бы ни были совершенны математические методы и компьютерное моделирование.
Даже если расчеты покажут, что вероятность ответных действий меньше одной тысячной, то отсюда вовсе не следует, что можно делать ставку на нанесение такого удара и прибегать к политике жесткого ядерного устрашения. Случайность исхода может быть такой, что одна тысячная успешного ответно-встречного удара будет реализована в первой же попытке, а других уже и не будет.
К числу недостаточно корректных утверждений можно отнести и ссылку на неспособность обнаружить старты ракет из акваторий морей и на готовность морской и авиационной компонент СЯС при оценке реакции России на внезапный удар. Ни морская, ни авиационная компоненты стратегических ядерных сил как России, так и США не рассчитаны на применение в ответно-встречном ударе. Они могут полноценно участвовать либо в заранее готовящемся ударе, либо в ответном ударе. Только Ракетные войска стратегического назначения (РВСН) способны обеспечить проведение ответно-встречного удара. Поэтому готовность морских и авиационных носителей на возможность ответных действий России при нанесении по стране внезапного удара влияния не играет, а РВСН постоянно находятся в состоянии готовности к такой ситуации.
Может быть, американские стратегические силы действительно могут в обозримой перспективе приобрести те качества, которые не позволят ни одной из стран претендовать на ядерный паритет с США?
Координаты и основные характеристики стационарных объектов каждой из сторон давно известны, так же как и имеется расчет необходимых средств их поражения. Появление новых боеприпасов кардинально картины не изменит. Что касается отслеживания в реальном масштабе времени подвижных объектов (мобильных ракетных установок, подводных лодок, самолетов стратегической авиации), то многое будет зависеть от возможностей по количеству одновременно отслеживаемых целей и оперативности корректировки полетных заданий на их поражение.
Для подготовки глобальных ударов по новым целям не требуется способности одновременного отслеживания большого количества целей, но необходима возможность оперативного маневра техническими средствами разведки для быстрого обнаружения целей в любом новом регионе.
Факт наращивания возможностей системы для постоянного отслеживания подвижных объектов российских стратегических ядерных сил скрыть невозможно. Если такая задача будет поставлена, то найдутся и способы противодействия. В любом случае обнаружение подвижных объектов способно лишь снизить эффективность ответного удара, но не может повлиять на эффективность ответно-встречных действий.
Таким образом, получается, что оснований для беспокойства о перспективе нарушения ядерного паритета между Россией и США нет. Тем более что и параметры такого паритета совсем иные, чем в период холодной войны. Говоря о новых возможностях, нельзя не упомянуть и еще один важный момент. Между Россией и США уже несколько лет как подписан Меморандум об открытии в Москве совместного Центра обмена данными систем предупреждения о ракетном нападении, предусматривающий совместное постоянное дежурство российских и американских расчетов. После его открытия будет исключен не только риск случайного применения ядерного оружия, но даже чисто теоретическая возможность нанесения внезапного удара.
В целом же авторов статьи можно лишь поблагодарить за то, что они обратили внимание на те угрозы, которые связаны со значительным преобладанием США в военной мощи и склонностью к действиям с позиции силы. Полезным оказалось и ошибочное предположение о возможности уничтожения российских СЯС внезапным ударом. На предложенном примере очень ярко видно, какая компонента наших стратегических ядерных сил позволяет при минимальных затратах обеспечивать решение задачи ядерного сдерживания, эффективно решая задачи и в условиях ответно-встречного и ответного ударов.
