Екатерина Барабаш В Американскую киноакадемию пришло письмо, подписанное 32 тысячами израильтян, с требованием снять с оскаровской номинации «лучший фильм на иностранном языке» ленту Хани Абу-Ассада «Рай сегодня». Картина рассказывает о двух друзьях, которые соглашаются стать террористами-смертниками, один – потому что рассчитывает таким образом попасть в рай, другой хочет своим поступком и своей смертью смыть с семьи позор, на который ее обрек отец-коллаборационист. Этот фильм уже получил «Золотой глобус», и шансы стать обладателем главной статуэтки у палестинской ленты очень высоки. «Фильм «Рай сегодня» облагораживает массовое убийство. Люди, которые одобряют этот фильм, даже если им не близки проблемы Израиля, должны бы подумать о том, каков был бы их выбор, окажись мишенями они сами», – пишет газета «Иерусалим пост». Большинство из подписавших письмо – родители жертв палестинских террористов.
Те, кто требует поставить крест на международном признании «Рая сегодня», само собой, не особенно задаются вопросами: «Имеет ли право художник брать любую тему, если она интересна ему с точки зрения ее художественного воплощения?» и «Должен ли художник думать о последствиях, которые может вызвать его произведение?». Мера гражданской ответственности художника – это вопрос, который каждый решает для себя сам. И, возможно, во многом будут правы те, кто скажет, что вторжение в творческую лабораторию равносильно насильственной смерти свободы выбора, свободы слова и прочих необходимых либеральных ценностей. Разумеется, Мартин Скорсезе имел полное право домыслить и «перемыслить» Евангелие, придумав «Последнее искушение Христа». Так же как, наверное, Дэн Браун не обязан был спрашивать разрешения ни у верующих, ни у церковных иерархов, прежде чем писать откровенно кощунственный «Код да Винчи». И Хани Абу-Ассаду, разумеется, никто не может запретить покопаться в голове у террористов и если не найти им оправдания, то хотя бы призвать увидеть в них людей. Но тут другая проблема. По поводу фильма Скорсезе или книги Дэна Брауна можно негодовать, можно предавать их анафеме, можно спокойно и разумно призвать верующих не смотреть киноересь, как это сделал Иоанн Павел II. Но ни Скорсезе, ни Дэн Браун реальной угрозы человеческой жизни не представляют.
Но никто не удивляется, что во многих странах запрещена «Майн кампф». Она ведь запрещена не потому, что оскорбляет чьи-то чувства, а потому, что содержит неприкрытый призыв к экстремизму, фашизму, истреблению евреев. «Поваренная книга анархиста» запрещена не потому, что просто кому-то не нравится, а потому, что учит, как делать самопальные бомбы, протаскивать незаметно наркотики и подстраивать смертельные западни. А это, как ни крутите, опасно для жизни, причем не одного человека.
«Рай сегодня», конечно, не пытается облагородить террористов. Но он подробным образом показывает, что творится на террористской кухне, как надо правильно готовиться к теракту, как грамотно оборачиваться в шахидский пояс, как вести предварительную разведку и т.д. Для интересующихся – своевременный и полезный фильм. Даже, скажем точнее, – пособие, по которому можно постигать азы интифады.
Да, действительно, художнику нельзя указать: это ты имеешь право говорить и творить, а здесь надо бы остановиться, не показывать то, что может сильно попортить многие и многие, особенно не окрепшие, умы. Но прежде чем фильм попадет в прокат, на фестиваль, будет показан в разных странах, он должен пройти через руки прокатчиков, дистрибьюторов, оценщиков, отборщиков и пр. И, очевидно, на их совести и в их власти сделать так, чтобы, кроме друзей режиссера и узкого круга профессионалов, этот фильм никто не увидел.
Так надеялось, что канули в Лету времена, когда про то или иное художественное произведение можно было сказать «вредное» и искренно пожелать, чтобы оно никогда не появилось перед глазами миллионов людей. Но что поделаешь, так стал в последнее время устроен мир. Он сходит с ума. Сотнями идут на смерть блестяще обученные этому террористы, взрываются дома и самолеты, безнаказанно резвятся неофашисты, «горячие точки» прыгают по карте мира все чаще и смелее, наркобароны занимают посты в правительствах. Спокойная жизнь охотно развернулась к нам спиной, и уже дети знают, что в метро надо садиться в последний вагон – он безопаснее во время теракта, и что всякий брюнет с орлиным носом может носить шахидский пояс под одеждой. Мир оказался в ситуации, когда осторожность стала такой же необходимостью, как хлеб и вода. Должны ли молчать музы, когда бьют пушки? Да простят меня либералы и адепты свободы слова всегда и везде: должны. Музы должны молчать, если единственное, что они умеют делать, – это подносить ядра к пушкам. Если сами замолчать они не могут, то хорошо бы их аккуратно заткнуть.
К 78 годам «Оскар» впал в очевидный маразм и поплыл вместе со всей Америкой по благостным волнам политкорректности. В этом плавании сначала было запрещено обижать людей с черной кожей, кем бы они ни были, потом – приверженцев однополой любви, теперь еще и террористов. Тс-с. Нельзя никого обижать. Как бы чего не вышло. А вот что из этого выйдет, мы узнаем, боюсь, очень скоро. Политкорректность – она дама широкая, клиентура обширная, услужить всем готова. Только от этой связи, как правило, детишки рождаются убогие, но зубастые, и матушку свою вместе с ее адептами сжирают не моргнув глазом. Уж Америке ли этого не знать...
