Совет Европы не заражен русофобией

Генсек Совета Европы Терри Дэвис: 'Я не настроен ни пророссийски, ни антироссийски'.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)

– С 19 мая Россия приступает к председательству в Комитете министров Совета Европы. В ПАСЕ раздается критика, дескать, страна, не выполняющая обязательства перед Советом Европы, не может быть председателем. Каково ваше мнение?

– Я не имею ничего против перехода роли председателя к России. Ведь наступает ее очередь занять это место. Думаю, что представители других правительств согласны с этим. Были некоторые опасения насчет председательства Молдавии несколько лет назад. Но, несмотря на все опасения, Молдавия стала председателем Комитета министров Совета Европы и очень хорошо справилась. Я не припомню каких-либо жалоб на председательство других стран.

– То есть российское председательство можно назвать абсолютно нормальным?

– Да, это нормальное председательство. Есть, правда, критика в отношении ряда аспектов российской политики. Есть вещи, которые Россия пока не сделала. Упомяну несколько моментов, которые, впрочем, не имеют отношения к председательству. На Москву будет по-прежнему оказываться давление в связи с рядом решений, принятых Европейским судом по правам человека. Тревога сохраняется и из-за обстановки в Чеченской Республике. Есть опасения насчет прогресса в России относительно упразднения смертной казни. Мы часто обсуждаем эти темы с представителями Российской Федерации. Но, на мой взгляд, эти опасения не должны помешать России стать председателем.

– В этом году исполняется 10 лет с момента вступления России в Совет Европы. Как развивались отношения Москвы с организацией на протяжении этого времени? Как обстоят дела сейчас?

– Полагаю, что за эти десять лет отношения определенно улучшились. Это вполне естественно, ведь мы лучше узнали друг друга. Когда вступаешь в какую бы то ни было организацию, налаживаешь контакты с другими ее членами. На мой взгляд, отношения России с коллегами по Совету Европы такие же хорошие, как и между остальными членами организации.

– Обсуждается ли в Совете Европы – официально, на уровне экспертов, в кулуарах – проблема-2008 в России?

– Конечно, такие дискуссии ведутся. Но это не предмет опасений. Это вопрос любопытства. Во всей Европе людей интересует, что происходит в России. Мне никогда не приходилось слышать, чтобы проблему передачи власти в РФ связывали с членством страны в Совете Европы. Естественно, идут обсуждения, кто станет возможным преемником Владимира Путина. Точно так же здесь говорят о том, кто придет в Белый дом после Джорджа Буша в США, или возглавит правительство Великобритании после Тони Блэра, или займет место в Елисейском дворце после Жака Ширака.

– Если передача власти в России не будет отвечать демократическим стандартам, могут ли последовать какие-то санкции?

– Это гипотетический вопрос. Мы ожидаем, что все произойдет демократично. Передача власти от Бориса Ельцина Владимиру Путину произошла демократическим путем. Президент Путин был избран, а затем и переизбран. Мне трудно представить, что следующего президента России не будет выбирать народ. Поскольку мы ожидаем, что выбор сделает именно народ, вопрос о том, что делать, если этого не произойдет, не поднимается.

– Когда вы приедете с визитом в Россию, на какие проблемы вы намерены прежде всего обратить внимание?

– Я поеду в Россию не для того, чтобы обсуждать проблемы. А потому, что Россия должна приступить в мае к председательству в Совете Европы, которое продлится полгода. Мы должны обсудить программу деятельности, которую Москва хотела бы реализовать в ходе своего председательства. Безусловно, без дискуссии по проблемам не обойтись. Думаю, состоится разговор по упразднению смертной казни, ряду решений Европейского суда по правам человека. Но это, подчеркну, не цель моего визита.

– Когда вас избрали генеральным секретарем Совета Европы, в России вас называли пророссийски настроенным политиком. Вы слышали такие оценки?

– Нет, я об этом не слышал. Я не настроен пророссийски. Я выступаю за то, чтобы с Россией обращались так же, как и с любой другой страной. Я категорически против дискриминации России. Еще задолго до своего избрания, десять лет назад, я был одним из тех, кто говорил, что РФ следовало разрешить вступить в Совет Европы. Я критиковал дискриминацию русскоговорящих вне России и настаивал на том, что к русским надо относиться, как и к любому народу другой страны. Мои взгляды не пророссийские, но и не антироссийские, так же как и не антифранцузские, антигерманские или антииспанские. Я критиковал некоторые аспекты российской политики, в частности в Закавказье и в Приднестровье. Я также обсуждал эти темы с министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым. Ему прекрасно известна моя позиция.

– В последние годы европейские правительства – Германии, Франции, Великобритании и Италии – меньше критикуют Россию в связи с проблемой прав человека. Вы обратили на это внимание? Обусловлено ли это, на ваш взгляд, растущей зависимостью европейских стран от поставок российского газа?

– Не думаю, что тут есть какая-то связь с поставками энергоносителей. Я как генеральный секретарь Совета Европы прежде всего думаю о ситуации с правами человека в России, некоторые аспекты которой я не могу не критиковать. И я дал это четко понять. Меня не устраивает, как Россия расследует нарушения в Чеченской Республике. Меня беспокоят проволочки с выполнением решений Европейского суда по правам человека. Я критикую Россию, так же как я критикую Великобританию, Германию или Францию, когда считаю это оправданным. Я объективен. Если объективность делает меня пророссийски настроенным, пусть будет так. Я просто настаиваю, чтобы с Россией и ее народом обращались точно так же, как и с остальными членами Совета Европы.

Страсбург–Москва