Екатерина Барабаш Еще не так давно 31 декабря был рабочим днем. До середины дня мужчины на службе обсуждали грядущие алкогольные подвиги, женщины нервно накручивали телефонные диски, давая детям задания: «Вынь курицу из холодильника», «Холодец поставь на балкон», «Не забудь убрать тетради с кухни» – после чего с вытаращенными глазами неслись по домам, на ходу прокручивая в голове: «это я сделала», «это я предупредила», «не забыть еще хлеба по дороге купить». 2 января был, пожалуй, самый страшный день в жизни – надо было идти на работу, а ноги не шли, люди в метро напоминали невыспавшихся кроликов, начальник был не в меру раздражителен.
Потом 31 декабря сделали нерабочим, а в этом году власти пошли на неслыханный и опасный, казалось бы, эксперимент: стране дали десять выходных. Поначалу было страшно – казалось, что за десять дней целое государство, не привыкшее к столь продолжительной зимней вольнице, скатится в пропасть, откуда не выберется к следующим каникулам. Представлялись толпы пьяных жителей, от безделья и излишнего количества алкоголя в крови совершающие немыслимые безобразия и замерзающие после этого в сугробах. Больницы переполнены обмороженными и травмированными. Милиция бросает все силы на усмирение пьяных дебошей. «Обезьянники» не вмещают проштрафившихся. Остальные беснуются в поисках газет. Народ страдает, понимая, что власти тоже в отпуске, и чувствует себя незащищенным. И только вездесущие гаишники радостно выходят на нелегкую службу – это их время. В общем, виделось что-то апокалиптическое.
Но ожидаемого апокалипсиса не случилось. Страна действительно на десять дней впала в легкую кому, что, как оказалось, во вред ей никоим образом не пошло. Милицейские сводки, вопреки ожиданиям, преподнесли нам бодрые цифры, свидетельствующие об отсутствии резкого роста преступности в эти дни. В Москве, помимо нескольких пожаров, самой грозной неприятностью стало отключение электричества на Воробьевых горах, в результате чего люди три часа провисели на остановившемся подъемнике. Еще попытались ограбить квартиру Чубайса, что стало чуть не главной новостью праздничных дней. После, разумеется, российско-украинских газовых проблем. Собственно, кажется, и работали-то в эти дни только те, кто в прямом и переносном смысле стоял рядом с газопроводом. Само собой, работал президент и те, кто по долгу службы должен был быть рядом с ним. Конечно же, работали заводы непрерывного производства, варилась сталь, летали самолеты, лениво ползали троллейбусы. Работали магазины – в основном частные, обеспечивая себе приличную выручку ввиду того, что засевшие по домам граждане беспрерывно ели и пили.
Одним словом, получается, что страна на десять дней замерла, жизнь из офисов, с предприятий, из залов заседаний, из кабинетов переместилась в квартиры, у кого-то – в загородные дома, еще у кого-то – на теплые курорты. И ничего не произошло. Ни в одной стране мира такого даже в какой-нибудь антиутопии представить себе невозможно. Что-о? Целое государство постановлением парламента не работает десять дней? Нонсенс. Интересно, а если бы нам дали не десять оплачиваемых дней, а двадцать? Или сто двадцать? Или двести? На сколько, интересно, может парализоваться жизнь огромной страны без ущерба самой себе? Трудно сказать про какую-либо другую, а про Россию, исходя из опыта, можно: долго.
Представьте себе, что официально объявлено: государство Российское отдыхает до следующего Нового года. Прикинем несколько вариантов. Первый. Население негодует: «Да как такое может быть?! Что станет со страной, с нами?!» Второй вариант: «Ура!» Третий как продолжение второго: «А за зарплатой когда приходить?» Если вы представили себе первый вариант, значит, вы хронический неизлечимый оптимист. Если второй и третий – с вами все в порядке.
Можно перевести газо- и нефтепроводы на автоматический режим. Ура! – скажет страна. Сталь давно уже никто не льет вручную, а если еще чуть-чуть автоматизировать, можно обойтись минимумом людей. Ура! Отдыхаем, значит! Подъемник на Воробьевых горах на всякий случай вообще закроем во избежание неприятностей, а Чубайсу сменим замки. Нет, последнее вряд ли надо делать – пусть плохонькая, но все же новость была. Хотя население совершенно спокойно отнеслось к тому, что почти две недели в стране не выходили газеты и журналы, а новостные интернет-ресурсы лениво выдавали по одному-два события в день. Пока газовая проблема стояла совсем уж ребром, радио, телевидение и интернет обсасывали ее со всех сторон. Когда же обсосали и ее, и экстрадицию Адамова, пошли горячие новости из Куршевеля и результаты исследования половых органов белых медведей. Честно говоря, трудно представить себе цивилизованное государство, на две недели лишенное газет. Привыкли там новости из газет узнавать. Попробуй прикрой все издания на две недели – страшно даже представить себе, что будет. А у нас, кажется, никто и внимания не обратил. Логика простая: подумаешь – если атомная война или конец света, так без всяких газет узнаем.
Представим себе реакцию граждан любого нормального государства при известии, что власть уходит в отпуск почти на две недели. Тоже трудно, откровенно говоря. Но можно предположить, что это будет растерянность, недоумение, возмущение: «Это что ж, на столько времени нас законодательная власть бросает? А вдруг что-нибудь?..» У нас же не только никакой реакции не было, но отважимся предположить, что подавляющее большинство населения просто не в курсе того, где все эти дни были думцы – в Думе ли, дома ли.
Нам все равно. Газеты не выходят – да и бог с ними, мы лучше Петросяна посмотрим по телевизору. А если конец света наступит, Петросяна все равно прервут и все объявят. Парламент разбрелся, правительство тоже по отпускам – да какая нам разница? Все, что надо, за нас все равно решат. Канули в Лету времена, когда нам было что-то интересно, когда «социальная апатия» – это было не про нас.
На десять дней страна оказалась праздно предоставленной самой себе, словно закрытой на невидимый ключ. И выжила. И вела себя хорошо. Парадоксально, но даже тот факт, что статистика преступлений не скакнула вверх, сам по себе приятен, но говорит также о том, что люди очень комфортно себя чувствовали. Душа никуда, ну ровным счетом никуда не рвалась.
...Только, наверное, всегда и во все времена, в любые праздники и морозы стойко будут нести службу девушки вдоль шоссе. Вряд ли их можно автоматизировать. Да и противников этому много будет.
