Что можно косовским албанцам – можно и всем другим сепаратистам

Президент Молдавии Владимир Воронин открыто обвинил Россию в нежелании содействовать урегулированию приднестровского конфликта. Встретившись на днях в Кишиневе с группой российских журналистов, молдавский лидер заявил, что остающееся на территории Приднестровья российское оружие играет роль «политического щита» для руководителей самопровозглашенной ПМР. Более того, Воронин убежден, что «налицо полное руководство этой территорией со стороны России». Он напомнил в этой связи, что лидер ПМР Игорь Смирнов является гражданином России, а «большинство министров – из российского ФСБ».

Президент-коммунист пошел дальше, сказав, что при попустительстве Москвы в Приднестровье «производят оружие в режиме нон-стоп». «Мы, – сообщил он, – передали информацию в Россию о том, куда это вооружение может деться». А попасть оно, утверждают в Кишиневе, может в Россию, в частности, в Чечню, как о том прямо заявил недавно молдавский премьер Василий Тарлев, по мнению которого произведенное приднестровскими сепаратистами вооружение, «возможно, использовалось террористами в Беслане».

У российской стороны подобные высказывания вызвали явное раздражение. Министр обороны РФ Сергей Иванов недипломатично назвал заявление молдавского премьера «ерундой», добавив: «Я за российские военные базы отвечаю головой. Оружие отсюда не уходит».

Сергей Иванов допустил некоторую неточность: ведь российской военной базы в Приднестровье официально не существует. Но оговорка эта, как оказалось, с подтекстом. Рассказывая российским журналистам о причинах срыва в 2003 году молдавско-российских договоренностей по урегулированию приднестровского конфликта (так называемый «план Козака»), президент Воронин сообщил, что буквально вечером накануне подписания документа он обнаружил, что в плане урегулирования появилась новая страница. Вставка, как выясняется, гласила, что Молдавия обязуется 20 лет сохранять на своей территории российскую военную базу, причем было даже оговорено число военнослужащих. По его словам, он сразу заявил российской стороне, что, «если эта страница остается, вопрос о подписании документа снимаем». Здесь нелишне вспомнить, что в 1920 году большевики уступили правый берег Днестра Румынии также сроком на 20 лет, отчего советское вторжение в 1940 году особого резонанса (в отличие от финской и польской кампаний) не вызвало. Неужели и сегодня Кремль надеется через 20 лет восстановить полный контроль над этой территорией?

Впрочем, Москве хотелось бы сделать это даже раньше. Во всяком случае, Воронин сообщил, что Кишинев отказался и от нового российского миротворческого плана, который предусматривает «ликвидацию Республики Молдова и создание нового государства – Молдавия, в качестве некоего союзного государства». И вообще молдавский лидер считает, что с каждым годом «Москва отодвигается от переговорного процесса». Многие вопросы в отношениях между Кишиневом и Москвой, отметил он, мог бы снять визит в Молдавию президента Владимира Путина, но вместо этого из Москвы звучат странные разъяснения министра обороны, что российские военные уйдут из Приднестровья только после полномасштабного урегулирования конфликта. «Можно подумать, что в задачу Министерства обороны входит политическое урегулирование», – заметил по этому поводу президент Молдавии.

Он не исключает, что в России «не вся информация о ситуации в Молдавии доходит в объективном виде до того, кто принимает решения». По его словам, эта информация «по дороге спотыкается о те структуры, которые сохранили интерес в необходимости существования этого Клондайка в Приднестровье, где ежегодно отмывается до 2 млрд. долларов». Если бы не это обстоятельство, если бы в Кишиневе точно знали, «в чем стратегические интересы России в объединенной Молдавии», то, уверен Владимир Воронин, молдавско-российские отношения «шли бы по восходящей и могли служить примером для всех стран СНГ».

Между тем в самой ПМР готовы провести референдум, как отметил министр иностранных дел ПМР Валерий Лицкай, для точного определения народного предпочтения: «Народ должен выбрать, на что он согласен – федерацию, конфедерацию или полную независимость». При этом Лицкай не без гордости подчеркнул, что в ходе возобновившегося между Тирасполем и Кишиневом переговорного процесса в расширенном формате представители Евросоюза и США приняли условия приднестровской стороны, которые достаточно сильно ограничивают их статусом наблюдателей. Одним из условий западного участия в переговорах стало требование о том, что на этом этапе Евросоюз и США не будут выдвигать никаких планов и широкомасштабных предложений по урегулированию конфликта. Причем Брюссель и Вашингтон согласились, несмотря на протесты Кишинева. И это при том, что сегодня на столе переговоров наряду с планом президента Украины Виктора Ющенко есть и новые предложения России.

Впрочем, внимательные наблюдатели давно уже отметили, что в процессах урегулирования конфликтов на постсоветском пространстве наметились определенные нюансы, нереальные еще два-три года назад. Так, например, Минская группа ОБСЕ по карабахскому урегулированию предложила сторонам модель так называемого «отложенного статуса» с проведением референдума через 10–15 лет. За это время в регионе должно быть налажено нормальное взаимодействие нынешних противников. И хотя для армянской стороны референдум представляется делом достаточно опасным (ведь в нем по идее должны принять участие и беженцы, число которых в Азербайджане почему-то регулярно возрастает), Ереван и Степанакерт уже согласились на подобный вариант.

Вероятно, схожие планы разрабатываются и для Приднестровья. Эксперты отмечают, что корректировка позиции Запада в определенной степени связана с перспективами урегулирования противостояния вокруг Косово. Уже сейчас ясно, что де-факто Сербии вряд ли удастся удержать край. Но то, что можно косовским албанцам, должно быть допустимо и для всех иных «сепаратистов». В свете этого обстоятельства Москве в перспективе все сложнее будет, защищая фактическую независимость Абхазии, Южной Осетии и ПМР, сохранять в неизменности прежние подходы к решению кризисов на Северном Кавказе.