Страшный сон российского чиновника

Чиновники, в сущности, отличаются друг от друга немногим. И это немногое лежит в области инстинкта самосохранения. То есть чем острее, а главное – раньше чиновник чувствует приближающуюся опасность, тем прочнее его положение. В разные времена опасность исходила из разных источников. От классиков мы знаем, какой вред могло принести чихание в театре на лысину впереди сидящего начальника. Впрочем, над страхами тогдашнего чиновника тогда же современники и посмеялись. При советской власти в чихании было признано отсутствие предосудительного контекста, но появилась новая мина, и не одна, а целое минное поле: прослушивание политических анекдотов, уклонение от осуждения товарищей по партии, недонесение и т.д. Наказания предусматривались в разные времена в широком ассортименте – от расстрела и помещения провинившихся в психушку до отказа в приеме в ряды КПСС.

Сегодня подобные проступки перестали быть наказуемыми. Все они оказались вытеснены одной, главной провинностью. Которую открыто никто не называет, подобно тому как не называют по имени герои книг о Гарри Поттере Волан де Морта. То, что в нашей стране нельзя сегодня произнести вслух, на самом деле имеет широкое хождение в мировой политической культуре, нигде не вызывая шока, и называется президентскими амбициями. То есть каждый нормальный политик, какой бы пост он ни занимал, открыто признает, что хотел бы занимать пост позначительнее, вплоть до главного в родном отечестве. Можем ли мы представить себе Маргарет Тэтчер, которая, возглавив партию консерваторов, публично принялась бы отрекаться в 70-е годы прошлого века от намерений занять пост премьер-министра? Можно не отвечать.

Только у нас, ну, может, еще где-нибудь в африканской глубинке, очень вредно для здоровья говорить о желании стать первым лицом государства – съедят. И неудержимый инстинкт толкает наших чиновников заранее объявить об отсутствии амбициозности, заставляя их время от времени произносить невыразимое – но в отрицательном, отказном смысле.

К примеру, на днях губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко, отвечая на невинный и вполне дежурный вопрос журналиста по поводу ее дальнейшего карьерного роста, разразилась гневной филиппикой: «Мне даже в кошмарном сне не может присниться то, что я выдвину свою кандидатуру на пост президента. Я счастлива, что я работаю в Петербурге и поэтому никаких разговоров, никаких обсуждений на эту тему быть не должно. Мне надо еще поработать в Петербурге». Отговорка насчет незаконченности начатого в Северной столице как главной причины нежелания отвлечься на другие дела выглядела скорее жалко, нежели смешно. А гнев и вовсе казался неадекватным. Его можно понять, если только знаешь подтекст высказывания. А также если хорошо представляешь себе тех, кому оно предназначено. Среди этих людей нет журналистов, хотя формально ответ адресован этой так называемой четвертой власти. Матвиенко имела в виду публику посолиднее, до которой подвернувшиеся под руку представители СМИ и должны были донести ее послание.

Вспоминается и другой аналогичный случай, произошедший с нынешним полпредом президента в ЮФО Дмитрием Козаком. После решительного его доклада о коррупции на Северном Кавказе многие заинтересованные лица, видимо, стали подозревать его в преступном грехе покушения на освобождающееся в 2008 году главное начальственное кресло страны. И Козак не выдержал. Признался, что у него этого и в мыслях не было. Ответ звучал не так эмоционально, как в устах Матвиенко. Козак высказался строго, сдержанно, по-мужски, но – совершенно в том же духе: «Хотел бы, чтобы предсказатели облегчили себе труд и исключили мою персону из списка возможных кандидатов». «Считаю, что это невозможно ни по объективным, ни по субъективным причинам», – добавил он, подумав. Произошло это 23 сентября на заседании комиссии по вопросам развития северокавказских регионов.

Заметим: для подозрений вышеобозначенных лиц совсем не обязательно сочинять громкие доклады или успешно руководить регионом. Часто для начала неприятных сбоев достаточно появления в печати нескольких политологических выкладок, где «информированные источники» рассуждают о наиболее вероятных соперниках Владимира Путина на очередных выборах. Такого рода размышления резко активизируются после очередного отказного заявления президента, строго указывающего преданным ему гражданам, толкающим его на третий срок, на незыблемость Конституции.

Перебирая на пальцах одной руки наиболее вероятных кандидатов, политологи каждый раз упирались в фигуру министра обороны Сергея Иванова – силовика, но не военного, опять же – питерца, но – не обросшего связями и явными фаворитами. Верю: ни сном, ни духом Иванов не помышлял о более высоком предназначении, однако очень кстати летом у него начались большие неприятности – прокуроры вдруг обнаружили в армии жесточайшую дедовщину, и на головы пораженной общественности обрушилась печальная статистика солдатских самоубийств. Поражены были граждане при этом вовсе не самой статистикой – нельзя сказать, что люди оставались в неведении насчет страшной цифири, регулярно поставляемой обществу Союзом комитетов солдатских матерей. Изумлял источник просвещения. Который тут же прекратил атаку, как только Иванова стали реже называть в числе преемников. Вряд ли общество подумало при этом, что в армии вдруг все устаканилось.

Наверное, для чиновника скромность в запросах полезна. Чего не скажешь о прочих гражданах. По сути, им демонстрируется факт кулуарного назначения высших лиц государства узким кругом лиц, тасующих собственную колоду претендентов. И отстреливающих посторонних на дальних подступах. Независимо от волеизъявления тех самых граждан, прочно лишенных выбора.