Предпосылки оздоровления

На прошедшем в Лондоне саммите РФ–ЕС удалось добиться многого. Это, во-первых, одобрение Евросоюзом строительства Северо-Европейского газопровода по дну Балтийского моря, несмотря на открытое сопротивление стран Центральной и Восточной Европы.

Во-вторых, принципиальное решение вопроса об упрощении визового режима: стороны намерены подписать оба соглашения (упрощение и реадмиссия) еще во время британского председательства. Согласие главных органов ЕС (совет и комиссия) опять-таки было получено вопреки намерению Эстонии и Латвии, чьей позиции симпатизировали многие «малые» и новые страны ЕС, блокировать эти документы до тех пор, пока не будут окончательно решены пограничные вопросы РФ с государствами Балтии.

Причина этих успехов носит двоякий характер. С одной стороны, это связанная с кризисом в ЕС постепенная децентрализация процесса принятия решений в Евросоюзе, снижение авторитета Комиссии ЕС (КЕС). Эти успехи как нельзя лучше демонстрируют, чего может достигнуть Россия на европейском направлении, если ЕС действительно будет развиваться в сторону либерального общего рынка, а не квазигосударства. Данные согласования были достигнуты во многом благодаря эффективной работе Москвы на двустороннем и многостороннем уровнях (Россия–Совет ЕС), а не на наднациональном уровне комиссии.

С другой стороны, это появление некоторых предпосылок к оздоровлению российского подхода к Евросоюзу. Болезнь российско-европейских отношений во многом заключается в согласии Москвы идти на те или иные уступки европейской бюрократии ради создания видимости прогресса и динамики отношений. Теперь, похоже, европейской стороне, и в первую очередь комиссии, было недвусмысленно заявлено, что уступок больше не будет, а стратегия «выкручивания рук» не пройдет.

Главным положительным итогом саммита следует считать формирование принципиальной позиции России на выработку качественно нового Договора Россия–ЕС взамен истекающего в 2007 году и сильно устаревшего Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС). Позиции, с которой Евросоюзу уже приходится считаться. Нельзя не приветствовать того факта, что сценарий автоматического продления СПС при переносе реального центра тяжести отношений на «общие пространства» признан в Москве неприемлемым, причем на самом высоком уровне. Новый договор сможет качественно изменить формат российско-европейских отношений (нынешний является наиболее проигрышным среди тех, что страна – не член ЕС может иметь с Евросоюзом) и, главное, придать им цель и стратегическое видение.

Для того чтобы это произошло, России уже сейчас необходимо подключаться к двум дискуссиям: каково будущее место России относительно ЕС и каково будущее интеграционной модели ЕС? Невозможно наполнить новый договор содержанием, не представляя, что России стратегически нужно от Евросоюза. В свою очередь, нельзя ответить на этот вопрос, не имея видения того, чем ЕС станет через 20–30 лет, и не способствуя его трансформации в выгодном для РФ направлении. Пока подобная дискуссия в России отсутствует, автоматически превращая ее в аутсайдера европейской политики.

Отвечая на эти вопросы, следует учитывать также то, что по демографическим, военно-политическим, экономическим показателям, а также своей привлекательности Россия не будет в состоянии претендовать на роль полностью независимого центра силы в международных отношениях и центра притяжения для прилегающих стран. ЕС же через 15–20 лет будет принципиально иным – более децентрализованным и разнородным образованием. По крайней мере сегодня активная позиция России (при условии сближения ее социально-политической модели, норм и ценностей с европейскими) может этому серьезно поспособствовать.

Именно это понимание и соответствующее подключение к европейской дискуссии и станет полным оздоровлением российского подхода к ЕС.

На данный момент отношения «Россия–ЕС» все еще пребывают в кризисе, частично усугубленном вышедшим на поверхность после провала Евроконституции кризисом самого ЕС и невнятной реакцией на него Москвы. Прохладная политическая атмосфера объясняется рядом факторов. Во-первых, избирательное приглашение иностранных гостей на летние торжества по случаю юбилея Калининграда вкупе с историей с пограничными договорами РФ с Латвией и Эстонией подпортили и без того не самые радужные отношения России с «новыми» странами ЕС.

Во-вторых, натянутыми остаются контакты Москвы с Комиссией ЕС (КЕС), в особенности с ее председателем Жозе Мануэлом Баррозу и торговым комиссаром Питером Мандельсоном. Здесь подавляющая часть вины лежит именно на КЕС, по своим внутренним причинам объявившей России в последнее время почти что войну. В Брюсселе, видимо, предполагали, что она будет «маленькой и победоносной». Чего стоит, например, направленное Владимиру Путину за несколько дней до саммита письмо Баррозу, в котором тот в жесткой форме требует от Москвы отменить взимаемые на совершенно справедливой основе компенсационные выплаты за транссибирские перелеты и снять ограничения на доступ европейских авиакомпаний в российское воздушное пространство. Последнее, к слову, лишало бы РФ части суверенитета над собственной территорией. В противном случае, угрожал Баррозу, Россию не пустят в ВТО. К чести российских дипломатов и президента Путина (изначально занявшего по данному вопросу жесткую позицию) европейского бюрократического блицкрига по транссибирским перелетам не получилось.

Наконец, в-третьих, не лучшие времена переживают отношения РФ с Великобританией – страной – председателем Евросоюза. Показательно, что после июльских терактов в Лондоне, когда из Великобритании стали высылать лиц, подозреваемых в других странах в причастности к террористическим организациям, никто не вспомнил об Ахмеде Закаеве. А на прозвучавшие перед саммитом очередные призывы России выдать его (что могло бы радикально улучшить атмосферу саммита) вновь последовал отказ. Тесные отношения с Лондоном, председательствующим в ЕС в рубежный для его развития период, продвигающим выгодную РФ позицию по реформированию ЕС, открыли бы перед российской дипломатией массу возможностей.